Вот и знакомый, родной подъезд. Бахвалов позвонил, потом постучал. Дом казался безлюдным. Бахвалов снова и снова звонил, потом начал стучать кулаком. На сердце стало тревожно: вдруг что-нибудь случилось со стариками?.. Побежал во двор, за ним устремился Адам Фокленд. Навстречу из подвала вышел дворник-татарин. Он не узнал хозяйского сына и угрожающе поднял на него метлу:

– Уходи! Уходи! Здесь нет госпиталя! Госпиталь на Московской.

– Мне генерала, - сказал Николай Бахвалов.
– Тут письмо ему. Жив старик?

– Семен Гаврилыч? Жив, жив!

Тогда Бахвалов сорвался с места и побежал по железной лестнице наверх.

– Письмо?
– спросил татарин у англичанина.
– Не от сына письмо?

Англичанин ничего ему не ответил.

– Степь пришла?
– прокричал татарин.

Англичанин похлопал ладонями по своим ушам, сказал:

– Контузия, ничего не слышу.

– Плохо дела, - сказал татарин, - яман война, не нада война, - и, качая головой, ушел на улицу, волоча за собой метлу.

Наверху свистнули. Фокленд задрал голову. Ему радостно махал рукой Николай Бахвалов.

Фокленд поднялся наверх. Там генерал Бахвалов и его супруга плакали от радости. Несколько успокоившись, они стали накрывать на стол.

За это время англичанин и Николай Бахвалов успели побриться и выкупаться. Посвежевшие, переодетые в чистое платье, они сели за стол. Первое, о чем спросил Фокленд у старика генерала, - это о судьбе английского вице-консула в Астрахани, мистера Хоу.

– Он жив, здоров, - сказал Бахвалов.

– Вы, наверное, догадываетесь, что я приехал к нему с серьезными полномочиями?

– Догадываюсь.

– Не посоветуете ли вы мне, как с ним встретиться? В консульство я не могу пойти - города не знаю. Не представляю себе и обстановки. Одним словом, положение обязывает меня быть предельно осторожным.

– Вам устроят встречу с мистером Хоу, но не у меня и не у него в консульстве. Осторожность и еще раз осторожность!
– многозначительно сказал Бахвалов.
– Вы можете написать записочку, ему передадут.

– Скажите, Семен Гаврилович, - нетерпеливо спросил Фокленд, - что вам известно о судьбе еще одного человека... он американец... представляет фирму по производству холодильных машин?

Старик насмешливо посмотрел на англичанина:

– Не мистера ли Чейса вы имеете в виду? Насколько мне известно, он занимается "горячими делами". Возлагает большие надежды на наше астраханское казачество и вообще торопит нас с выступлением.

– Ну, тогда прекрасно!
– облегченно вздохнул Фокленд.
– Мы боялись за него. Это выдающийся американец, и его надо беречь.

– Да, конечно, - рассеянно проговорил старик генерал, думая о более простых, но не менее важных вещах: где бы поселить Фокленда?

Об этом он сказал сыну, но тот махнул рукой:

– Придумаем что-нибудь, отец. Фокленд великолепно сойдет и за немца. Немца-колониста из Сарепты!

– Пожалуй, ничего лучшего и не придумать, - согласился генерал.
– Из Сарепты как раз понаехали десятки тысяч беженцев.

Николай Бахвалов потрепал Фокленда по плечу:

– Будете торговать горчицей, сэр! Сарептская горчица - лучшая в мире.

И они втроем громко рассмеялись.

– Нет, право, чудесно, - сказал Николай Бахвалов.
– Кто у нас в Астрахани разберется, кто такой Фокленд? К тому же ведь он не хуже любого колониста говорит по-русски и еще лучше понимает.

– Хорошо, хорошо, - обрадованно сказал генерал.
– Выход найден. А то тут что ни день, то обыски, то проверки, то еще черт знает что...

Фокленд задумчиво проговорил:

– Немец так немец! Могу стать хоть арабом! Мне приходилось быть и арабом. В Африке, конечно. И персом в Персии.

– Я вас пристрою в одну очень интеллигентную немецкую семью, которую я давно знаю. Там вас примут как родного. Думаю, вам недолго скрываться? И Бахвалов вопросительно посмотрел на англичанина.

– Не совсем, конечно, мне удобно будет жить у немцев. С большим удовольствием я бы поселился в семье какого-нибудь француза. Нет ли французов в Астрахани?

– Отец, а мадам Сильвия?..

Услышав имя мадам Сильвии, Фокленд невольно вздрогнул.

– Сильвия?! Мадам Сильвия?! Прости, Коленька, про нее-то я и забыл! старик подмигнул Фокленду.
– Есть француженка, хорошенькая француженка!