Зато я перестала бросаться в глаза.

Разнообразие рас в трущобах потрясало. Григ – победитель, его не так потрепало войной, многие решили поискать новый дом здесь. Но, как всегда бывает, эмиграция – дело нелегкое. Много бедности, нищеты, грязи… Здесь хватались за любую работу.

Я заметила группу иларианок.

Красивые девушки, которых можно отличить от остальных по татуировкам вокруг прекрасных глаз и пышным волосам. Стояли они на оживленном перекрестке. Чем здесь только не занимались: искали работу, продавали, покупали.

Я решила подойти. Во-первых, среди иларианок скорее затеряюсь, во-вторых, хотелось увидеть знакомые лица. У одной из них оказались волосы цвета незрелого маковника – светло-желтые. Большая редкость в нашем мире. Она была прекрасна.

– Работу ищешь? – спросила она.

Я робко улыбалась, пока девушки рассматривали меня, собравшись полукругом.

Соотечественницы тоже были в платьях – наших национальных. На блондинке ярко-алое до земли с длинными разрезами до верхней части бедер. Какое-то новшество, у нас так не принято. Обычно разрезы не выше колен. Под платьем была полупрозрачная грация, название которой так нравилось генералу Эс-Тиррану. Так и не спросила, где он встречался с иларианками… Сначала боялась задавать вопросы, затем не к месту было.

Странно, что она такую грацию на улицу надела, ей место в спальне наедине с любимым. Впрочем, я слишком долго пробыла в космосе, где ничего, кроме формы не носят и дом покинула давно. Мода могла измениться. Еще на девушке были открытые сандалии, а ногти покрашены в золотистый цвет.

– Что за работа? – спросила я.

– Тебе надо поговорить с хозяином, – вставила вторая, и окинула меня взглядом. – Ты вольная?

Мы были немного похожи – обе черноволосые и белокожие. Глаза у нее были такого ярко-синего цвета, что казались ненастоящими. Я не могла понять, почему ей не нравлюсь. Просто чувствовала некоторую враждебность. Но мы же не враги!

– С хозяином? – переспросила я. – Вы рабыни?

Блондинка протянула руку, показывая маленькую алую печать на запястье, будто это что-то значило. У голубоглазой оказалась такая же.

– С нами стоять не будешь, – недружелюбно добавила она. – Брюнетка я. Клиенты любят разнообразие. Хочешь работать с нами, придется перекраситься.

Я не сразу поняла, о чем они. Внимательнее окинула их наряды взглядом, вспомнила о клейме… К нам уже спешил долговязый мужик странного вида. Он вспугнул девушек и те отбежали.

– Тебе чего? – он жадно меня осмотрел. – Работу ищешь? Девочки с Иларии работают со мной! Себе берешь тридцать пять с клиента, остальное мне! Если заболеешь, с меня сто пятьдесят, дальше решаешь сама! Лучшие условия тебе не предложат!

Я шарахнулась, и быстро пошла в сторону порта.

Несколько раз оглянулась через плечо – боялась преследования, но хозяин рабынь глянул мне вслед и потерял интерес. Через секунду он уже строил своих девушек. Блондинка слушала наставления, опустив голову – как я когда-то на «Стремительном». Ветер развевал алый подол, высоко задирая край и в вырез выглядывали длинные, белые ноги девушки.

Я сглотнула, ощущая ком в горле.

Не могу в это поверить… Иларианка так не может… Ни одна из нас никогда бы не стала себя продавать, да еще в самом социальном низу потребителей подобного рода услуг. Кто их клиенты? В лучшем случае обслуживающий персонал базы с низших должностей, жители трущоб. Пассажиры-бедняки. Много ли они заработали?

Хотя чему я удивляюсь?

Сама была в рабстве, но мне, к счастью, пришлось знаниями торговать.

Не одну меня сделали рабыней. А в разрушенном мире трудно найти работу.

Даже думать не хочу, где Шад узнал иларианок… Я еще сказала ему: у нас не спят с иноземцами, а он не стал спорить. Просто мягко согласился: не спят. И выглядел так при этом, словно успокаивал умалишенную. И старый офицер сказал, что я многого не знаю, потому что долго пробыла на корабле.

Я поскорее вошла в ворота, пытаясь отделаться от мыслей о соотечественницах, которым не повезло больше, чем мне.

Порт мгновенно поглотил меня: я остановилась, потрясенно оглядываясь.

Во-первых, за годы я отвыкла от огромных пространств и толп – здесь людей было тьма, во-вторых, отсюда стало видно стартующие шаттлы, а зрелище это прекрасное. За воротами я попала в прозрачный коридор, который привел в прозрачный же купол. Сквозь него я и наблюдала за небом.

На меня натыкались пассажиры.

Когда обругали на нескольких языках, два из которых были незнакомыми, я перестала глазеть по сторонам.

Я остановилась в огромном зале.

Электронные табло висели под потолком, исправно показывая во сколько куда и какие борта отбывают. Но мне ничего не говорили пункты назначения и не было денег на билет. Не было ничего, кроме одежды на мне.

Надо что-то сделать, если не хочу оказаться с соотечественницами на перекрестке.

Слабые места моего побега: нет денег, документов и представления, что дальше. Но лучше так, чем рисковать шкурой. Скорее думай, Рива… Погоня уже идет по следу. Шад наверняка обнаружил, что жена сбежала.