О том, что Эмма дала мне кинжал узнали за завтраком. Капитан заржал, но затем похвалил.

– Лучше иметь оружие, чем не иметь, – глубокомысленно заявил он, подняв вверх указательный палец и забросив ноги на стол. – Оружия не имеют только рабы.

Последние слова заставили меня разозлиться.

Я крепче впилась в кинжал. А он прав: на «Стремительном» оружия рабам не полагалось – и мне тоже. Никакого. Ни боевого, ни ритуального.

Они оставили меня в покое, за столом потекли разговоры, а я играла под столом с кинжалом. Держала его на коленях и проводила по клинку пальцем. Очень жаль было с ним расставаться, но придется вернуть Эмме.

Сегодня ночью у нас швартовка. Вечером Эмма захотела получить его назад.

Она заметила, что я не хочу расставаться с оружием.

– Заведи себе свой, – посоветовала она, но где – не сказала.

На третьей точке мы швартовались долго – выстроилась очередь, а мы были вне приоритета. На станции я вновь увидела рабов – цепочкой они двигались с военного корабля. Все в черном, девушки с убранными волосами. Лица были строгими, неэмоциональными. Неужели я была такой же? И как мрачное привидение ходила по кораблю, не улыбаясь? К хорошему быстро привыкаешь…

– Дерьмо, – с досадой пробормотала я и пошла следом за капитаном, которым вразвалочку двинулся в глубину базы в своем тяжелом брезентовом плаще.

– Что дерьмо? – спросила Эмма позади.

Я даже не знала, что она решила пойти с нами.

Странно, на сделки она ходит не всегда. Значит, сегодня Лони нужно прикрыть. Хоть бы предупредили, что, возможно, будет жарко. Григорианский кинжал был при ней – я обернулась и убедилась в этом.

– Да так, – я лучезарно улыбнулась. – Мысли вслух.

Мой экипаж, как бы они мне ни нравились, меня не понимали. Они привыкли к лишениям войны и рабству. Их этим не проймешь – они рабами не были.

Коридор закончился просторным помещением. За столом в конце зала нас кто-то ждал – Лони сразу же направился туда, а я замешкалась. Мы перекинулись с Эммой парой слов, обсуждая рейс.

Мне безумно нравилось чувствовать себя деятельной, занятой и свободной. Словно так было всегда: я служила на этом маленьком корабле, гоняла с остальными за товаром, выступала посредником на сделках. От чувства сопричастности с ними возникало ощущение уюта. Как будто не было последних лет…

Мечтательно улыбаясь, я дошла до столика и собиралась присесть рядом с Лони, как вдруг остолбенела. К стене привалилась высокая фигура, завернутая в плащ… В первое мгновение мне показалось, что это Шад.

Я едва не упала, вцепилась в край стола, чтобы не свалиться на пол – ноги перестали держать от страха. С горем пополам шлепнулась на скамейку, потупив глаза. Заметив, что руки дрожат, я спрятала их на коленях.

Присутствующие смотрели на меня с удивлением. Особенно капитан.

– У нашей девочки ноги заплетаются, – Эмма попыталась свести все к шутке, хлопая меня по плечу. Она не села с нами и осталась стоять за спиной.

Григорианец – слава богу, незнакомый, смерил меня взглядом янтарных глаз.

– Что ж, – глухо сказал он. – Доставке это не помешает?

Эмма и Лони горячо заверили, что ни в коем случае.

Я попыталась взять себя в руки. Ничего страшного, меня не узнают. Сомнительно, что каждый с их планеты знает в лицо бывшую жену генерала Эс-Тиррана. Есть ведь те, кто совсем не следит за новостями.

Чтобы взглянуть ему в лицо, мне потребовалась вся выдержка.

Он пялился прямо на меня – бесстрастно и пусто, как рептилия с желтыми глазами.

Если и узнал, то не подал виду.

Надеюсь, что нет… Надеюсь.

Я подумала, что у Эммы в ножнах подмышкой григорианский кинжал. А вдруг он заметит? Он не дурак, поймет, что ритуальное оружие никто не отдаст добровольно. Поймет, что это трофей…. Или безделушка с черного рынка. Подделка под григорианское оружие, а это известная вещь.

Успокойся, Рива. Все будет нормально, вернись к работе.

– Приветствую тебя, – я снова опустила глаза, выносить его взгляд было выше моих сил. Он напоминал о Эс-Тирране. Но я уважала его за то, что он относился к народу, представитель которого освободил меня из рабства.

– К делу, – сказал он, и переговоры стартовали.

Все шло спокойно, мне пришлось вмешаться лишь пару раз. Подсказка понадобилась Лони, когда они договаривались о точном времени старта, выяснилось, что капитан не понимает, когда на Григе вечер и что подразумевается под «после ужина». Второй раз, когда они прощались и григорианец резко встал из-за стола и завел одну руку за спину.

Эмме показалось, что он лезет за оружием. Лони застыл в неудобном положении и чуть не свалился со стула. Я успокоила их, что встал он, прощаясь, а руку прижал к пояснице в знак почтения перед самками другого вида. То есть, перед нами с Эммой.