Я оделась, выбрав просто платье чуть выше колен, как принято здесь носить.

А когда вышла. Увидела, что дверь приоткрыта. Сюда входил мой муж, пока была в душе.

Я удивленно огляделась? Зачем? Искал меня? Слышал ведь, что в душе – постучал бы, позвал. Хотела было к нему пойти, но кое-что заметила.

На постели лежал кинжал. Шад принес его сюда.

Я взяла его ладонь, сжала, ощущая давление рукояти, сделанной не моей ладони. Попробовала подушечкой пальцев острейшее лезвие. Кинжал, конечно, предлог. Удобный, красивый предлог, чтобы войти ко мне, чтобы прикоснуться, обучая… А может, я все выдумываю, и Шад просто принес его, увидев, что забыла оружие, которое по праву стало моим.

Подождав несколько минут и все взвесив, я с кинжалом в руках вышла из комнаты.

– Не дашь пару уроков перед сном? – спросила я, остановившись на пороге его спальни.

Шад обернулся, он был без брони, но в плаще, словно куда-то собирался.

Взгляд задержался на мне. На ногах – раньше я такую длину не носила, на кинжале в руке.

– Почему нет? – согласился он, и сбросил плащ.

Понял, что серьезно настроена. А может, ему интереснее со мной провести время, чем там, куда он собирался.

Я вошла, начался урок – такой же, как тогда, на улице. Я послушно повторила все, что он мне показывал: выпады для защиты и атак. Мой кинжал был обнажен, но его остался в ножнах. Скользнув по ним взглядом, я вскинула глаза:

– Хочу попробовать спарринг с тобой, Шад.

Он усмехнулся – едва заметно, но предложение принял.

– Уверена, Рива? – голос стал ниже, чем обычно, а янтарный взгляд таким внимательным, что на щеках появился румянец.

Смотрел прямо – даже на «Стремительном» на меня так не смотрел. Выдвинул кинжал, помедлил и достал целиком. Подбросил, поймал жилистой рукой.

– Я намного сильнее тебя. Даже не представляешь, насколько.

– Я попробую.

– Ты можешь нападать, – предложил он, став серьезным. – Атакуй в полную силу.

Я потверже сжала неудобный кинжал. Сделать такое предложение – практически меня обездвижить. Защищаться легче, чем нападать. Для атаки нужна смелость.

Но сегодня она откуда-то взялась.

Перед собой я видела не противника, а мужа. И цели его заколоть не было, с другими целями я сюда пришла – это игра, а не тренировка и тем более не бой.

Я взмахнула рукой – рассекла воздух перед собой, заставив его отпрыгнуть. Он не сводил с меня глаз. Они стали другими – пристальными, приглашающими.

– Смелей, – подбодрил он меня.

Кажется, ему тоже интересно.

Еще несколько выпадов, от которых он увернулся. Шад как будто испытывал меня – смотрел, на что гожусь. Третий отразил своим кинжалом, а затем я оказалась в его руках с приставленным к горлу лезвием. Острие кололо подбородок снизу.

Я стояла к нему спиной. Он тяжело дышал – я ощущала, как трепещут волосы на затылке. Но, пожалуй, это бой слишком легкий, чтобы он запыхался. Меня саму разволновал наш короткий поединок.

– Хорошо, – наконец оценил он, прежде чем опустить кинжал. – Тебе нужно больше тренироваться.

Но не отпустил меня – я так и стояла с заведенными за спину руками. Он держал меня за запястья, собрав их в горсть. Я обернулась через плечо, интуитивно пытаясь поймать янтарный взгляд, а он как раз над плечом склонился.

– Думаю ты понял, что я не драться пришла, – призналась я.

– Понял.

Он поцеловал плечо – совсем не ритуально. После этого я не ушла, не сказала ему остановиться, не прогнала. Он не торопился, так и дышал над плечом. Молчал и тянул почему-то. Может, просто наслаждался моей близостью – мы совсем рядом.

– Ты же говорила, иларианки не спят с иноземцами, – прямолинейно, как у них принято, напомнил генерал.

– Передумала, – наконец я сумела поймать его взгляд. – С этой ночи с тобой буду спать.

Шад одной рукой вложил кинжал в ножны – задвинул с тихим шорохом, не прерывая со мной зрительный контакт. И я тоже на него смотрела. Сердце так ровно билось, словно я бесстрашная. Я дала ему увлечь себя на кровать, оставив урок владения кинжалом для другого вечера.

Я лежала в теплой постели, в его объятьях и смотрела в потолок.

Говорить не хотелось. К счастью, григорианцы после близости не слишком болтливы. В голову лезли упрямые мысли о том, где мой муж успел познакомится с иларианками. О том, что они были он сам признался. А теперь я лично убедилась в этом. Есть детали, которые можно только почувствовать: так вот, у Шада с нашими девушками точно был опыт.

Наверное, это было до Эдетт.

С девушками, не отягощенными принципами морали. Или с теми, кто не мог выбирать – ведь рабынь не спрашивают, где они хотят работать. Не хотелось думать, что Шад мог спать с рабынями, но спрашивать об этом точно не буду.