Птичку вольную полей.

Выглянь! Солнце, потухая,

Лик твой ясный озарит

И угаснет, оживляя

Алый блеск твоих ланит.

Выглянь! глазками легонько

Или пальчиком грозя,

Где ревнивец твой, тихонько

Дай мне знать, краса моя!

О, как много б при свиданье

Я хотел тебе сказать;

Слышать вновь твое признанье

И ревнивца поругать...

Чу! твой голос! песни звуки...

И гитары тихий звон...

Усыпляй его, баюкай...

Тише... что?.. заснул уж он?

Ты в мантилье, в маске черной

Промелькнула пред окном;

Слышу, с лестницы проворно

Застучала башмачком...

1843 или 1844

ПОСЛЕ ПОСЕЩЕНИЯ ВАТИКАНСКОГО МУЗЕЯ

Еще я слышу вопль и рев Лаокоона,

В ушах звенит стрела из лука Аполлона,

И лучезарный сам, с дрожащей тетивой,

Восторгом дышащий, сияет предо мной...

Я видел их: в земле отрытые антики,

В чертогах дорогих воздвигнутые лики

Мифических богов и доблестных людей:

Олимпа грозного властителей священных,

Весталок девственных, вакханок исступленных,

Брадатых риторов и консульских мужей,

Толпе вещающих с простертыми руками...

Еще в младенчестве любил блуждать мой взгляд

По пыльным мраморам потемкинских палат.

Там, в зале царственном, меж пышными столбами,

Увитыми кругом сребристыми листами,

Как часто я стоял и с думой, и без дум

И с строгой красотой дружил свой юный ум.

Антики пыльные живыми мне казались,

Как будто бы и мысль, и чувство в них скрывались...

Забытые в глуши блистательным двором,

Казалось, радостно с высоких пьедесталов

Они внимали шум шагов моих вдоль залов,

И, властвуя моим младенческим умом,

Они роднились с ним, как сказки умной няни,

В пластической красе мифических преданий...

Теперь, теперь я здесь, в отчизне светлой их,

Где боги меж людей, прияв их образ, жили

И взору их свой лик бессмертный обнажили.

Как дальний пилигрим среди святынь своих,

Средь статуй я стоял... Мне было дико, странно:

Как будто музыке безвестной я внимал,

Как будто чудный свет вокруг меня сиял,

Курился мирры дым и нард благоуханный,

И некто дивный был и говорил со мной...

С душой, подавленной восторженной тоской,

Глядел в смущеньи я на лики вековые,

Как скифы дикие, пришедшие с Днепра,

Средь блеска пурпура царьградского двора.

Пред благолепием маститой Византии,

Внимали музыке им чуждой литургии...

1845

«НА ДАЛЬНЕМ СЕВЕРЕ МОЕМ...»

На дальнем Севере моем

Я этот вечер не забуду.

Смотрели молча мы вдвоем

На ветви ив, прилегших к пруду;

Вдали синел лавровый лес

И олеандр блестел цветами;