— Не упрямый я. — Отвечает мальчик тихим, сердитым голосом.

Айва ненадолго замолкает, подходит и садится рядом, но юлить и хитрить все равно не собирается, отмахивается от собственных мыслей и продолжает говорить все, что приходит на ум.

— Да? А чего ты тогда в лес поперся? Говорили тебе….

— Ничего я не поперся! — Вдруг рявкает мальчишка.

Айва даже застывает и нахмуривается, видя такую злобу, но мальчик и сам быстро успокаивается.

— Чего сразу поперся? — Спрашивает он обиженным, но уже спокойным голосом. — Я же не просто так.

Колдунья сразу же наклоняется ближе, не обращая внимания на тон мальчика и желая узнать его секрет.

— А зачем тогда? Что тебе там понадобилось вообще?

Мальчик не отвечает.

— Смерти искал?

Алеша снова молчит, и колдунье становится все тяжелее удерживать свой пылкий нрав.

— В следующий раз, когда захочешь с жизнью расстаться, — говорит она сердито, — попроси меня, я тебе живо голову снесу.

И мальчик поворачивается.

— Да не хочу я умирать. — Вспыхивает он даже легче колдуньи, но успокаивается быстро и сразу отводит взгляд. — За травами я в лес ходил.

— И зачем они тебе?

— Говорил же, — отвечает мальчик, погодя, — травы мне нужны были, чтобы зелий наварить.

Айва скрещивает на груди руки и выдыхает, начиная терять терпение.

— Ну а зелья тебе зачем?

Вдруг, Алеша как-то смущенно опускает глаза.

— Чтобы разбогатеть. Зачем же еще?

Колдунья мгновенно изменяется в лице и начинает хитро ухмыляться.

— Разбогатеть? — Удивляется она. — Достойное похвалы желание. Только вот, зачем?

Алеша переворачивается на другой бок, лицом к стене.

— Да какая разница? — Брякает он сердито. — Теперь все равно без толку.

Повисает молчание, но теперь и колдунья не спешит его прервать. Вдруг, она замечает на спине Алеши черные, окрепшие у оснований прутья, заметно выросшие с тех пор, как она видела их в лесу. Теперь уже подозрения старика все меньше кажутся такими уж неоправданными. И колдунья теряет ухмылку и глядит уже серьезно.

— Почему без толку? — Спрашивает она изменившимся голосом. — Говори, мальчишка, не бойся.

Алеша сердито фыркает, вновь заставляет дожидаться, но все же отвечает.

— Потому что я теперь должен по велениям твоим жить. — Говорит он злобным голосом, повернув голову. — Чего тут непонятного? Сама же заставила!

Колдунья отвечает не сразу и прежде устало вздыхает.

— Прямо-таки заставила. — Говорит она. — Выбора тебе, бедняжке, не оставила.

Алеша тут же вскакивает на кровати и будто забывает про боль. Сердито, со злостью, словно готов наброситься, он вгрызается своим взглядом в лицо колдуньи и кричит, сжав кулаки.

— А чего мне надо было?! — Сердится мальчик. — Чего бы я сделал?!

— Чего-чего…. — Передразнивает колдунья безмятежным голосом. — В лес не надо было идти. Сам виноват. Если бы не я, то ты бы там и остался. Или не так?

Алеша только злобно фыркает, не находя слов, чтобы ответить. А колдунья отворачивается, сложив на груди руки.

— Раз уж не умеешь за себя постоять, так и не лезь, куда не следует. — Говорит она и умолкает.

На это мальчик тоже не находит ответа. А потому, фыркнув еще громче и злее, разворачивается и сваливается на бок так резко, что становится больно. Он старается перетерпеть, только бы не показывать этого колдунье, и снова ненадолго повисает тишина.

Айва успокаивается быстрее. Скоро она уже снова начинает вспоминать о еде. Тут же на ум приходит старик и недавняя беседа, а вместе с тем и неприятное осознание того, что нужно продолжать расспрашивать мальчишку.

— Ладно, — распускает колдунья руки и опять поворачивается к мальчику, — забудем об этом.

Алеша не реагирует.

— Сделаем так, — спокойно продолжает колдунья, — если ты мне все честно расскажешь, то я, может быть, тебя отпущу. Ну что, согласен?

Алеша будто оживает. Снова его лицо обретает простые, детские черты. Он тут же разворачивается, приподнимается на кровати и уставляется на колдунью с искренним, чистым недоумением, едва ли способным укрыть вспыхнувшую в его глазах надежду.

— Правда? — Не веря в свою удачу, спрашивает мальчик. — Ты меня отпустишь?

Колдунья хитро улыбается, как обычно, прикрыв золотые глаза веками.

— А зачем ты мне нужен? — Говорит она, отодвинув уголок рта. — Для забавы, разве что.

Мальчик опускает глаза и начинает виновато хмуриться.

— Да. — Отвечает колдунья, уставая ждать. — Я тебя отпущу, но если только ты мне все честно расскажешь. А иначе не жди жалости. Я ведь могу тебя превратить в лягушку, или в таракана, или еще в какую-нибудь гадость, и будешь тогда моей зверушкой, пока не надоешь.