— Я ворочу, а в Лопеса шишки летят? — приглушённо хохотнул Родригес. — Ой, трудно не согласиться. Если Лопес не передумает, и если вы все — и вы лично, дотторе, одобряете мои действия...

— Одобряю, — подтвердил Гонсалес.

— И с парнишкой по имени Майк Эссенхельд?

Доктор не стал колебаться:

— Твоё дело, Бенито. Я остался при мнении, что парень — пустышка, хоть ему и везёт. Я считаю, что Олаф подставился зря, ему помогая. Я считаю, что если твой протеже не изменит способ питания, он себя же сведёт в могилу (диетологическая безграмотность меня искренне возмущает!)… Но ты сделал свой выбор, Бенито, и я его уважаю.

Столь внезапно, столь неожиданно — взять и почувствовать себя снова начальником… Выходит, Рабен опять проиграл в своих дворцовых интригах. А для Родригеса не так уж и много изменилось.

Бенито взял малую паузу, проверяя ресурс у моноцикла. После чего улыбнулся Гонсалесу:

— Если всё так, дотторе, у меня для вас новости. Я не далее, как нынешней ночью укокошил здесь, под Свободным Содомом, жуткую тварь по прозванию Адская Собачина.

Доктор изумился, пожелал подробней узнать, как это всё случилось. Бенито ему рассказал, не скрывая странных деталей.

Гонсалес помолчал, переваривая, затем выделил главное:

— Это была первая «адская» тварь, убитая на Эр-Мангали.

— Ну да, — подтвердил Бенито, — первая из получивших такое прозвище. Адская Свинючина, Адская Змеючина, Адский Червь и Адская Коровища всё ещё здравствуют. Не нашлось на них метода.

— А тебя не удивило, — прямо сказал Гонсалес, — что с Адской Собачиной это вдруг получилось?..

— Удивило — не то слово. Но факт.

— Этот факт опровергает предсказания Гарриса. Ну, по крайней мере, одно из них. То, согласно которому «адских» тварей должен убить герой.

— Точно! — воскликнул Бенито и замолчал, вспомнив, где они с доктором находятся. Но мысленно прошёлся в сторону, предложенную Гонсалесом. Да, ничего не скажешь, важный момент.

Ведь, если по Гаррису, то не в «методе» было всё дело. Просто герой ещё не явился. Те, кто ходили охотиться на особых чудовищ, либо не верили Гаррису и уповали на метод, либо верили, но воображали героями самих себя. Что, конечно же, было глупой самоуверенностью.

Ну а Бенито? Бенито не лез в герои. Он их старательно открывал в группах вновьприбывших. И вот сейчас в роли героя, в котором не разуверился — юрбургский юный ксеноисторик Кай Гильденстерн.

Нет, ну во многих смыслах неправильно было убить злую Собачину самому. И с какой его стати вдруг занесло в её логово?

— Я не могу быть героем, — сказал Бенито. — Гаррис во мне ничего такого не чувствовал.

Хотя… Сколько раз этот Гаррис потом ошибался! Да и не в ней, не в безошибочности дело. Просто Родригесу в герои Адской планеты Эр-Мангали очень-очень не хочется. Неужели теперь придётся — из-за глупой такой неуклюжести.

— А можно ли поглядеть на ту пирамиду? — спросил Гонсалес.

— Я её спрятал, — мотнул головой Бенито. — Не вижу особого смысла показывать неспециалисту. Но помяните, дотторе, моё слово: я почему-то уверен, что в гнезде любой «адской» твари найдётся точно такая же.

— Угу. Героическая интуиция, — закивал Гонсалес.

7

Диас и Маданес, как и было условлено, ждали в кабине своего вездехода недалеко от ворот. Как Бенито подъехал на моноцикле — без пирамиды, зато с молотом на плече — заметно обрадовались. Выбрались к нему из кабины.

— Тот, что ли, молот? — небрежно уточнил Родригес.

— Тот самый, — подтвердил Диас. — Нелегко Бастинда отдавала?

— И не говори. Но я задурил ей башку собачинской пирамидкой.

— Ты умеешь, — хохотнул Маданес.

— Но между нами всё честно. Держите-ка робарианский. Вроде, ко мне у вас всё?

— Вроде, всё.

— Я надеюсь, и дальше дело пойдёт без крысятничества. Когда раскошелится Рабен.

— Рабен известная крыса, но раскошелится.

— И вы вспомните: доли не две, а четыре. Мы с Рамиресом тоже есть.

— Не заржавеет, — пообещал Маданес.

— Между прочим, — сказал доверительно Диас, — Рабен был бы не прочь, если бы мы тебя шлёпнули. Сильно за что-то взъелся.

— Ну а вы? — улыбнулся Бенито.

— Если спросит, скажем: не было случая.

— Пожалели, что ль?

— Нет. Из ума не выжили, — молвил Маданес.

И Бенито понял, о чём он. О быстрой реакции, которая в логове Собачины обоих так впечатлила.