Под мнимой свободой заточены в клетки,

И выйти наружу ничто не дает.

И мы бы взлетели, как птицы на ветке,

Да только у нас отнимают полет.

И наши года все сильней упрощают,

Сжигают, как уголь в гигантской печи.

Прожить полной жизнью нам что-то мешает.

Живи, шестеренка, крутись и молчи.

Надеюсь, увижу весь мир и красоты,

Что он в многогранности нам подает.

Увижу долины, моря, все высоты,

И, цепи отбросив, отправлюсь в полет.

Ведь знаю, "сегодня" свой лик поменяет,

Родится заря, оно станет "вчера".

Но это "вчера" уж "сегодня" не станет,

Не станет "сегодня", ты знай, никогда.

Эллиот фыркнул, так как не понял, зачем это было здесь оставлено, но похвалил слог поэта, сказав, что сам бы так никогда не написал. Шиза повертела бумажку в руках, и даже понюхала, но больший интерес у нее был к лепесткам, которые та начала поедать, пока не получила тычок в бок от Евы. А вот лич задумалась, ведь все, что было эти три дня — не более, чем фантасмагория на тему жизни и смерти.

Она села и прикрыла глаза, осознав одну истину: надо наслаждаться каждым моментом, отведенным Богом, и не думать о смерти, как все эти люди, и не пытаться заглянуть за дозволенную черту. А она, как лич, уже давно позабыла о том, что такое жизнь, погруженная в мир скорби и тлена, и просто не могла уже существовать иначе. Отчего-то внутри у Евы заскреблись отголоски странного чувства, возможно скорби по упущенной жизни.

__________________________________________________

*Использовано стихотворение Юрия Шацкого.

На следующий день, как только было объявлено о закрытии цирка, все шатры и оборудование тщательно упаковали, свернули и вернули тётушке Эллиота с обещанием больше таких представлений не давать. Ева упокоила всю оставшуюся нежить, что не успела втихушку разбежаться, а остальную поймала, но за всей уследить было невозможно. После уезда скандального «Некрошока» еще долго местные жители боялись ходить через данный пустырь, потому что нет-нет, а кто-то из кустиков да нападет и укусит. И пусть лич — еще не самое страшное нашествие по сравнению с пауками, но тоже приносит свои «плоды». Из города, который уже получил дурную славу, стали постепенно уезжать те, кто мог себе это позволить, а остальные молились и надеялись на лучшее. Слишком уж много всего сверхъестественного для ранее тихого места.

Шиза, напившись крови из донорских пакетов, нагло украденных из местной больницы, растянулась в тени дерева под навесом и сладко спала, совсем как младенец. В такие минуты вампирша нравилась абсолютно всем. Хотя лич временами подумывала о том, что упокоить навсегда эту занозу в одном месте — не самое плохое решение. Так бы лич и поступила, но было что-то, что не давало ей это сделать и заставляло терпеть компанию этой безумной девчонки. И дело было далеко не в альтруистическом желании вернуть её хозяину. Нет. Это нечто иное, что сама Ева пока не могла толком объяснить никому, да и как-то не было желания делиться своими личными мыслями. От чего-то лич нутром чуяла, что Шиза неспроста оказалась в Ирландии, и их встреча — далеко не рядовая случайность. Всё покажет только время, а оно играет не в их пользу.

От глубокого погружения в свои мысли Еву отвлек запыхавшийся Эллиот. Он в течение дня был более активный, чем лич и вампир, плюсом именно он лучше всех ориентировался в мире людей, поэтому и бегал везде, где только мог, чтобы раздобыть всё необходимое. Денег, трепетно подсчитанных Евой (ибо в ней опять проснулась странная мания коллекционирования и собирательства), с лихвой хватило не только на покупку билетов, но и на чистую новую одежду, поддельные документы и небольшой запас еды и воды. Эллиот смог даже забронировать два номера в недорогом отеле и просчитать все необходимые расходы. В целом, на всё приключение заработанного должно хватить, а если нет, то опять придётся искать работу. Вполне вероятно, что во второй раз идея с шоу уродов не сработает, и столько денег они попросту не заработают. Кто знает, какой там менталитет у этих русских? Может быть, эти люди вообще развлечения не любят, а только работают и сидят дома.

Ева взяла из его рук пухлую папку, в которой лежал хорошо сделанный паспорт Ирландии на имя Евы О’Лэнниган с фотографией лица её нового тела, которое сейчас очень важно было не терять ни при каких условиях и стараться не пользоваться магией вообще. В противном случае документ будет не действителен, а новый такой ей уже без всевозможных справочек никто не сделает. Лич посмотрела на указанный возраст, пустую графу «семейное положение», чтоб запомнить данные. Дальше шел загранник с уже одобренной визой и ещё какие-то бумажки, до которых личу совершенно не было дела. Она искренне не понимала, зачем люди в очередной раз выдумывают себе сложности и заключают себя во всевозможные рамки. Раньше всё было намного лучше. Стоило только представиться и сказать, что ты знаешь нужного человека, или предоставить одну единственную гарантийную бумагу, и всё, ты везде свой. А теперь, несмотря на развитую инфраструктуру и технический прогресс, ничего нельзя сделать без пачки расписанных бумажек.

— Неужели это и вправду так было нужно? — Скучающе поинтересовалась лич.

— Да, сейчас просто так за границу не выпускают. Я же объяснял. Всё строго охраняется. Если попробуем незаконно пройти, то нас развернут и отправят обратно, а так никто и не докопается, — развел руками парень, — такие уж условности, ничего не поделаешь.

— Но есть же люди, которые пересекают границы без этих формальностей, — решила поспорить с Эллиотом Ева.

— Да, лазейки будут всегда, да только мы потратим на их поиск больше времени, чем нужно, да и, — он скосил глаза на причмокивающую губами во сне Шизу, — с ней будет проблематично тихо покинуть страну.