— А что это за цензура такая? — Поинтересовалась лич.

— А это новый орган власти, — пояснил Охотник, — полное название «Комитет Общей Цензуры и Трезвости ума», а сокращенно — «КОЦиТ». У них много подразделений. И их работа состоит в том, чтобы сидеть и просматривать любые источники информации: литературу, интернет, телевидение, радио и прочие. Они пропускают в общий доступ только то, что разрешено правительством и уничтожают ненужное. И работают КОЦиТы не так как большинство государственных органов. Они довольно придирчивые, пристально осматривают все, выискивая даже самый маленький намек на запрещёнку. Если раньше можно было зайти и посмотреть некоторые фильмы на сторонних сайтах, где-то скачать замаскированные книги или игры, то теперь это практически нереально, а если тебя еще и поймают с этим, то останется только пожелать земли пухом.

Эллиот, услышав про такой жесткий орган надзора, даже подавился бутербродом и закашлял.

— А как же свобода слова и мысли? — Поинтересовался он.

— Те, кто находятся на верхушке власти, вертели это на одном известном месте, — сплюнул мужчина, — права человека здесь лишь на бумаге и на публике, во всем остальном — правительство все сильнее и сильнее уходит в жесткую тиранию, превращая Россию в одну большую тюрьму. Разве что только решеток на границе нет. Конечно, есть в этом и плюсы: сократилось практически до нуля количество наркоманов, алкашей, бомжей. Все работают, у всех есть, где жить и что есть, однако не ценой же простого человеческого счастья.

— И как давно всё это началось? — Спросила Ева.

— Как раз с того момента, как во главе Москвы появилась эта новая мэрша, — презрительно сказал мужчина — с ее прихода поменялась не только столица, стали всё жестче и жестче президентские указы, будто бы она стоит у него за плечом и нашёптывает гадости, как чёртик из американских фильмов.

— И неужели люди с этим согласны? — Спросил Эллиот.

— Как видишь, — буркнул Охотник.

— Но…Но ведь это неправильно. Люди должны быть счастливы, иметь возможность отдохнуть, свободно пожить для себя, а не бесконечно работать и вести полурабский образ жизни, — продолжал негодовать юноша.

— Да, ты прав, паря, безусловно. Нельзя жить в стране, где тебя постоянно контролируют. Это превращается в существование, — ответил мужчина.

— Тогда почему такое большое население не соберется и не устроит бунт? — Не унимался Эллиот.

— Менталитет такой. Даже сейчас поговорка стала ходить: «Терпели родители, потерпим и мы», — хрипло проговорил мужчина и усмехнулся, — любые проявления недовольства быстро пресекаются.

Охотник провел ребром ладони по шее, наглядно показывая, что будет с теми, кто решил пойти против власти. Все втроем переглянулись и поняли мысленно одно, что дальше кухонных разговоров обсуждение правительства заходить не должно, хотя бы ради безопасности людей в их команде, нежить же переживет любые попытки её убить.

— Кстати, — решил разбавить неприятную тему Охотник, — вижу, вы все тут иностранцы, ну, кроме кровососки. Как вы друг друга понимаете?

— Элементарно, — ответила лич, — за то время, пока мы вместе, понемногу учили русский язык, чтобы нормально себя чувствовать в чужой стране. Конечно, грамотность у нас страдает, но общаться с местными можем.

— Ух, эт вы еще не всех видели, — усмехнулся мужчина, — не факт, что с ними найдете общий язык. Ладно, смотрю, Элли уже подкрепился. Пойдем проверим, что там Шиза делает.

— Наверняка смотрит в экран ноутбука или изучает очередную вещь в комнате, — буркнул парень, — я не Элли, не называй меня так.

— Да, помню, как она в первый раз увидела выключатель и смотрела на люстру, думая, что это маленькое доброе солнышко, которое, в отличие от злого на небе не причинит ей вреда. А унитаз…Это вообще отдельная тема, — усмехнулась лич, — совсем как неразумное дитя, всё в ней вызывает дикое удивление и восторг.

За время их долгого путешествия накопилось много забавных моментов, связанных с этой вампиршей. Для нее весь мир был сродни чему-то совершенно фантастическому и яркому. Она удивлялась каждой новой вещи, придумывала свои названия и варианты, как это можно использовать, и расстраивалась, если что-то не удавалось потрогать, повертеть или лизнуть. Всё ее сознание взрывалось от яркости современности. Она, толком не помня свое прошлое, пыталась влиться в настоящее, но получалось у неё плохо и неуклюже. Да, пользы пока от Шизы ни на грош, и порой хочется ее пнуть на солнце, но, с другой стороны, девушку можно понять. Лич вздохнула. Пусть у нее и не было таких сложностей с изучением современного мира, она отчасти видела в вампирше себя, потому что им, старым, пережившим свое трижды, существам очень тяжело принять столь быстрый темп развития человечества. Приходится как-то менять себя, но сделать это, когда у тебя уже все сформировано в своем сознании, очень тяжело и требует неимоверных усилий.

Когда все по очереди ввалились в единственную комнату многострадальной квартиры, они наткнулись на застывшего в ступоре Эллиота.

— Эй, парень, ты чего? — Спросил охотник, — иди давай за свой компьютер, не тормози движение.

Эллиот ничего не ответил. Тогда мужчина с силой подвинул его в сторону и посмотрел, что творится там такого страшного, заставившего юношу замереть на месте. Около компьютера сидела притихшая Шиза и в хаотичном, одном ей понятном порядке, нажимала на кнопки клавиатуры с такой силой, что, казалось, она их сейчас вдавит намертво.

— Шиза, тебе же сказали, не трогать ноутбук, — прошипела Ева, подходя к ней и оттягивая за шкирку.

— Но там было так интересно. Я тоже хочу пощелкать! — Обиженно просопела вампирша.

— Ты понимаешь, что это — дорогостоящая сложная техника, и я не просто так щелкаю!? — Отчаянно возопил юноша.

— Понимаю, — задумчиво произнесла Шиза, — но не понимаю, почему за ним сидишь только ты, а мне нельзя.

Спорить с вампиршей и доказывать ей что-то было в крайней степени бесполезно. Эллиот горько вздохнул и, закрыв от ужаса глаза, все же решил подойти и посмотреть, что же такого за время их недолгого отсутствия успела натворить вампирша. Ева продолжала крепко, насколько могла, держать обиженного на весь мир кровососа, чтобы она не мешалась под ногами, а Охотник решил встать рядом и помочь женщине, чтобы Шиза не так сильно брыкалась. Проводить воспитательные беседы, как все уже знали, было бесполезно, поэтому оставалось только держать и наказывать в надежде, что хоть так это дитя что-нибудь да поймет.