Вдруг этот самый посыльный постучит, постучит и уйдет ни с чем. Но он очень настойчиво хотел, чтобы хоть кто-то открыл ему дверь. Самой смелой из всех оказалась Ева, так как именно она пошла к выходу, чтобы посмотреть, кому там не спится глухой ночью. Женщина не в первый раз уже принимает удар на себя, так что, на всякий случай прихватила с собой небольшой кухонный нож, чтобы ответить недоброжелателю. Щелкнул замок, лич резко распахнула дверь и удивленно посмотрела в темное окно коридора: никого не было, только на пороге одиноко лежало единственное письмо, аккуратно свернутое в конверт и скрепленное сургучной печатью без каких-либо опознавательных знаков. Ева осторожно, двумя пальцами, подняла бумагу и решила пройти дальше, вдруг это были какие-нибудь хулиганы, которые хихикают где-то на лестнице. Но, обойдя весь подъезд, женщина так никого и не обнаружила.

Что ж, будем считать, что это один из прихвостней демона. Выполнил поручение и, сделавшись невидимым, скрылся, чтобы никто не смог его отследить. В такие моменты лич немного жалела об узкой направленности своих способностей. Было бы неплохо, если бы она могла отследить нечисть, но, к сожалению, это было невозможно. Некромантия и чернокнижие — не одно и то же. И как бы в свое время женщина не пыталась еще и овладеть искусством подчинять себе хотя бы низшую нечисть, все шло прахом.

К Еве сразу навстречу, позабыв про былой страх перед неизвестным, выбежала Шиза и попыталась выхватить злосчастную бумажку. Но так как вампирша ростиком была ниже женщины в нынешнем теле, то только что и могла как скакать возле нее, словно лисица у высоко растущего винограда, и пытаться вырвать письмо из высоко поднятых рук. Ева отчаянно старалась отпихнуть вампиршу подальше, так как здравый смысл подсказывал женщине, что лучше всем вместе посмотреть на содержимое конверта, а не отдавать всё Шизе. Она уже и так много дел натворила.

— Шиза, дай пройти! — Крикнула лич, почувствовав, как уже по швам трещит рукав, на котором так отчаянно висела девушка.

— Отдай письмо, оно мне! Моё! — Вопила вампирша, упрямо не отступая назад, несмотря на все попытки Евы хоть как-то утихомирить ее.

И всё-таки ткань блузки не выдержала такого напора со стороны Шизы и лопнула вместе с кожей. Девушка не рассчитала свои вампирские силы и вместе с одеждой оторвала и руку Еве. На пол хлынула темная густая кровь, от которой по комнате распространился противный сладковатый запах, столь знакомый Охотнику. Мертвечина. Эллиот поморщился, подавляя рвотный рефлекс, а Шиза, будто не замечая того, что произошло, только сильнее дернула за руку лича, окончательно присвоив себе заветную конечность с письмом.

Стоило отдать вампирше должное, добилась своего. Чем больше Шиза жила в этом мире, тем сильнее проявлялись её сверхъестественные силы, которые девушка еще не умела контролировать и даже иногда не осознавала, что они вообще существуют, считая, что вампиры ненамного сильнее человека. А оказалось все в корни наоборот. Оторвать руку Еве было проще-простого: мертвая кожа, потерявшая эластичность плохо удерживалась размякшие мышцы. Посмотрев на то, что натворила, Шиза испугалась и обрадовалась одновременно: с одной стороны, теперь она может открыть письмо, а с другой, у неё чужая мертвая рука. Да и испепеляющий взгляд лича не судил ничего доброго.

Вампирша аккуратно разжала по пальчику ладони Евы и перехватила письмо, отложив руку в сторонку, нежно погладив её ладошкой, будто бы так и должно было произойти. На время зависло молчание: все с интересом смотрели то на Шизу, то на женщину, то на оторванную конечность. Никто не знал, как на это правильно реагировать, ведь девушка просто не смогла правильно рассчитать силы и сотворила такой ужас совершенно случайно. Однако если бы на месте Евы был кто-нибудь из мужской половины команды, то ситуация была бы в разы хуже. Явно никому бы не понравилось остаться инвалидами до конца жизни. Лич к потере частей тел относилась куда проще, поэтому ничего не стала выговаривать вампирше. Всё равно не поймет, или же пропустит все через призму своего больного сознания. Тишину прервало внезапное шуршание бумаги.

— Зачем полезла открывать письмо? — спросила лич, выхватив оторванной рукой злосчастный конверт.

Лицо Эллиота заметно вытянулось, когда он увидел, что рука, отделенная от тела, стала ползти и двигаться сама, словно была живой. Он аж снял и протер очки, чтобы убедиться в том, что перед ним не иллюзия. И в самом деле все оказалось ровно так, как есть. Лич ловко управляла утерянной конечностью, пока все же не вернула на место. До этого он такое видел только в играх и не считал страшным, а в реальности же выглядело жутко и противоестественно.

— Но это моё письмо, значит, и я должна его открывать и читать, — обиженно просопела Шиза.

— А с чего ты уверена, что там не ловушка? — Спросила лич, магией приращивая приползшую обратно руку к плечу.

— Какая ловушка может быть в бумажке? — Недопоняла вампирша.

— Например петарда или же ядовитый порошок, — отозвался Эллиот, вызвав усмешку у Охотника.

Шиза посмотрела на всех, услышав новое для себя слово и, на всякий случай, отложила бумагу подальше. Вдруг они все правы.

— А что такое, эта ваша пекарда? — Спросила она.

— Петарда, — поправил ее Охотник, — это такая небольшая палочка, набитая порохом. Ее поджигаешь и она взрывается с сильным хлопком. Одна такая штука может тебе лихо оторвать пару пальчиков.

Девушка испугалась, посмотрела на свою руку и отпрыгнула подальше от злополучного письма. Пусть его открывает кто-нибудь еще, кто точно не боится лишится частей своего тела. И это пошла делать Ева, как та, что сможет себя восстановить в любом случае, хотя Эллиот тоже мог вполне пожертвовать одной из четырех своих рук. Женщина приблизилась к столу и, осторожно вскрыв печать небольшим ножичком, раскрыла его. Ловушек внутри не оказалось. Это было обычное послание. Все остальные, и даже успокоившаяся Шиза, подошли, чтобы взглянуть не его содержимое.