– Это что?
– он брезгливо ткнул пальцем в листы.

– Какие-то гнилые рога, зубы. У меня, например, зубы здоровые, их заговаривать не надо. Мы же с вами договорились о чистосердечном признании. Верно? А вы что тут написали? Вы что, смеетесь надо мной? Не надо. Я ведь только с виду глупый.

– О чем вы говорите?
– закричал не на шутку встревоженный Рауф.
– Все как было, так и написал. Что вам еще надо?

– А носорог?
– желчно сказал Аскеров.
– При чем здесь носорог? Я у вас спрашиваю. Хотите таким способом ввести следствие в заблуждение? Напрасно, это еще никому пользы не приносило.

На глазах Рауфа с человеком происходило что-то непонятное, и он, призвав себя к спокойствию, попытался перехватить инициативу.

– Послушайте, - внушительно обратился он к Аскерову.
– Тут какое-то недоразумение. Давайте разберемся: вы меня из-за чего вызвали? Из-за носорога. Верно?

– Сейчас все выясним, - пообещал Аскеров, набирая номер.
– О носорогах, слонах, крокодилах... Это Аскеров

Свидетели пришли? Давайте сперва ГАИ, - он положил трубку.
– Когда вы мне обещали во всем признаться, я пожалел, что людей побеспокоил, из-за вас оторвал их от работы, от дел. А теперь вижу, правильно поступил. Сейчас встретимся со свидетелями.

– Как хотите. Но там никаких свидетелей не было - слова эти Рауф произнес автоматически, не вдумываясь в их значение, потому что все чувства и мысли его по давлением необъяснимого поведения Аскерова пришли в хаотическое состояние.

Аскеров сидел молча, мрачно уставившись на дверь. Вошли трое в форме ГАИ офицер и два сержанта. Рауф безучастно наблюдал, как они поздоровались и прошли к столу, еще не понимая, что их приход может иметь отношение к нему.

– Пожалуйста, повторите ваши показания, - обратившись к офицеру, сказал Аскеров.

– В ночь с 18-го на 19-е сентября мы, я и сержанты Багиров и Гадырли, были вызваны по рации на место аварии в районе шоссе Шихово. В 4 часа 40 минут наряд покинул место аварии И направился в город. Доехав до Баилова, рядом с зоопарком мы увидели машину марки "Жигули", номерной знаки-37АГУ...

Аскеров жестом, остановил офицера.

– Это была ваша машина?
– обратился он к Рауфу.

– Не понимаю, для кого вы разыгрываете эту комедию?
– усмехнулся Рауф.
– Я же полчаса назад написал вам, слово в слово, то же самое и вы это прочитали.

– - Очень хорошо, - удовлетворенно сказал Аскеров, - значит, показания обвиняемого и свидетелей до этого места совпадают. Продолжайте.

– Водитель стоял рядом с машиной.

– А почему вы решили, что это водитель, может быть, рядом с машиной стоял посторонний человек?
– снова перебил свидетеля Аскеров.

– Не станет посторонний человек стоять у раскрытого багажника под фонарем и при этом еще здороваться с работниками ГАИ, - снисходительно улыбнулся офицер.
– Да и лицо мне показалось знакомым!

Аскеров покачал головой. .

– Всякое может быть. Но не будем зря спорить. Водителя вы могли бы узнать?

– Так вот он сидит, по-моему, - сказал офицер, кивнув на Рауфа. По-моему, мы, как вошли, поздоровались.

– Вы видели в ту ночь - с 18-го на 19-е сентября, работников ГАИ старшего лейтенанта Алмазова сержантов Багирова и Гадырля?
– спросил Аскеров.

– Видел и поздоровался, - повторил Рауф.

Аскеров тяжело вздохнул, как человек, которому предстоит тяжелая и неприятная работа, и, пристально глядя на Рауфа, сделал паузу, а затем снова обратился к Алмазову.

– А теперь, свидетель, мы приступаем к самой важной части ваших показаний. Помните, что за дачу ложных или заведомо неправильных показаний вы по закону несете ответственность. Расскажите все, что вам известно о ценном животном, похищенном подследственным в ночь с 18-го на 19-е сентября в зоопарке?

– Я за свои показания в любое время могу ответить, - высокомерно произнес Алмазов.
– Мне в этом деле никакого интереса или корысти нет. А насчет ценности животного, я его не покупал и не продавал, не знаю. И вообще в ту ночь никакого животного я не заметил. Могу рассказать, что видел. Водитель стоял у открытого багажника машины, номерной знак 50-37 АГУ, и держал обеими руками птицу.

– Какую птицу?

– Что значит какую?

– У каждой птицы есть свое название, - терпеливо объяснил Аскеров.
– Что было в ту ночь в багажнике машины 50-37 - гусь, индюшка, курица, утка?

– Не знаю, - сказал Алмазов, - я успел только заметить, что это была крупная птица,

С той самой минуты, как Аскеров впервые упомянул о птице, Рауф начал горестно покачивать головой, но некоторое время всеми присутствующими это осталось незамеченным.

– Теперь я наконец все понял, - сказал он.
– Об этой проклятой птице я могу рассказать все,