Гарретт вообще хочет, чтобы это сработало?

Конечно, мы разговаривали, переписывались, зажимались, в надежде потрахаться как кролики в пыльной кладовке… но мы не говорили о будущем. О том, что произойдет, когда я вернусь в свою настоящую жизнь… а он останется здесь.

Может быть, для него это просто удобная связь?

Временная, как курортный роман — такая, которая была забавной, но забывается, как только вы покидаете остров.

Господи, у меня сейчас свое собственное "Morning-After" с Опрой.

До вчерашнего вечера было легко не думать об этом. Было легко, кокетливо — просто продолжить знакомство с Гарреттом снова. Но здесь, сейчас, лежа рядом с ним, между нами не было ничего, кроме теплых простыней… Дерьмо только что стало реальным.

Мне больно, когда я смотрю на него. Мне так хочется остаться, так хочется, чтобы он последовал за мной… Так хочется сохранить то, что было между нами еще долго после окончания учебного года. Но хочет ли он этого тоже? И если он этого хочет… Как это вообще будет выглядеть с Гарреттом в Нью-Джерси и со мной в Калифорнии?

Фу… мне нужен кофе. Слишком много размышлений без кофе.

Я сползаю с кровати и поднимаю с пола футболку Гарретта, но, прежде чем надеть ее… Я чувствую ее запах. Глубоко вдыхаю, практически втягивая ткань в ноздри.

Затем я открываю глаза… и обнаруживаю, что Снупи смотрит на меня. Он наклоняет голову в той собачьей манере, которая говорит: "Девочка, какого черта ты делаешь? "

— Не осуждай меня, — тихо говорю я ему, затем натягиваю футболку через голову.

Снупи спрыгивает с кровати, его маленькие когти стучат по деревянному полу. И Гарретт ерзает, бормоча, закидывая руку за голову, прежде чем снова погрузиться в сон.

Боже… Даже волосы у него подмышками возбуждают.

Я смотрю на Снупи сверху вниз.

— Хорошо, ты прав… У меня есть проблемы. Пошли.

Я поднимаю его, потому что Гарретт сказал, что у него не очень хорошо с ногами и у него проблемы с лестницей, и я несу его вниз на кухню. Я выпустила Снупи через заднюю дверь, оставив ее открытой, прохладный утренний воздух обдувал мои ноги и футболку Гарретта, отчего у меня мурашки побежали по коже. Я наполняю кофеварку из нержавеющей стали водой, гущей и завариваю ее. Проверяю свой телефон, чтобы убедиться, что не пропустила ни одного сообщения или звонка от родителей.

К тому времени, когда Снупи возвращается и я высыпаю ложку сухого собачьего корма в угловую миску с его именем на ней, кофе готов. Я наливаю себе дымящуюся чашку, осторожно дую и смотрю в кухонное окно на золотые, сияющие полосы солнечного света, поднимающиеся над озером, и стаю из пяти гусей в форме V, летящих по утреннему серому небу, гогочущих, как капризные пассажиры в час пик.

И все это время одна мысль проносится у меня в голове, и одно чувство пронзает мое сердце — снова и снова: Было бы так легко привыкнуть к этому.

Я оборачиваюсь, чтобы взять кружку для Гарретта, и тут же кричу.

— Срань господня!

Потому что в свое время я видела слишком много фильмов ужасов, похожих на "Дети кукурузы", а пара больших карих глаз уставилась на меня прямо над стойкой, на другой стороне центрального островка.

Это глаза пятилетнего племянника Гарретта — Спенсера.

— Привет!

Я прижимаю руку к груди, пока мой мозг передает эту информацию и предупреждает о надвигающемся сердечном приступе.

— Привет.

— Ты подруга дяди Гарретта, верно?

— Верно. Я Кэлли. Мы встречались на днях у тебя дома.

— Да. Папа сожалеет, что чуть не снес дом. — Он пожимает плечами. — Взрослые иногда выходят из себя, в этом никто не виноват.

— Это правда. — Я ухмыляюсь.

Пока он не выглядывает из-за прилавка и не хмурит свой маленький лобик.

— Почему на тебе нет штанов?

Я почти говорю ему, что взрослые также иногда теряют штаны, но боюсь, что это может привести к неправильному пути. Поэтому вместо этого я хлопаю себя по лбу.

— Я забыла их надеть! — я указываю большим пальцем за плечо. — Пойду и надену их.

Затем я натягиваю футболку Гарретта, чтобы убедиться, что прикрыта, и выхожу из кухни… Прямо к Коннору Дэниелсу и еще двум его сыновьям.

— Привет, Кэлли. — Его глаза скользят вниз, изучая мою голую нижнюю половину. Он застенчиво потирает шею. — Прости.

— Не беспокойся! — я пробегаю мимо них, покачивая сиськами, потому что на мне нет лифчика.

Упс.

Гарретт выходит из своей спальни — без футболки, в черных спортивных штанах, низко и восхитительно свисающих на бедрах, когда я ныряю в комнату.