Шрифт:
Она схватила ее горячую руку.
– Мама, мамочка!
– дрожащим голосом позвала она, целуя ее в лоб, глаза, щеки.
– Ты слышишь меня?
Наконец больная очнулась.
– Наклонись, Гюльназ! Дай поцелую твои глазки! Наклонись, дочка!
– еле слышно прошептала она.
Гюльназ спрятала голову на груди у матери.
– Что с тобой, мама? Скажи, что с тобой?
– Ухожу я, дочка моя, - слабеющим голосом проговорила Сария. Благодарение аллаху, что увидела тебя перед концом! Сам аллах послал тебя, чтобы ты закрыла мне глаза, родная.
Пережитые Сарией страдания избавили ее от длительных предсмертных мук. Под утро, когда небо стало медленно светлеть, она навсегда затихла.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ
Прошло пять дней после предательского нападения гитлеровских орд на Советскую страну. Взоры всего мира были прикованы к советско-германскому фронту.
Заполнившие страну многочисленные немецкие шпионы вместе с правящими кругами и реакционными партиями Ирана старались внушить народу, что победа Германии неизбежна.
Немецкие агенты, распространявшие во время первой империалистической войны среди мусульман миф о том, что германский кайзер Вильгельм II опоясался мечом самого пророка Магомета и ведет священную войну, повторяли теперь тот же вздор о Гитлере, который являлся якобы не кем иным, как Сахибаззаманом имам-Гейдаром.
Но, несмотря на антисоветскую, антирусскую пропаганду, неимущий, голодный и бесправный люд искренне желал победы Советам, связывая с этой победой все свои надежды и чаяния.
Первые бои на советско-германском фронте, возбудившие густые мечты в тупых и недальновидных правителях Ирана, привели в действие и демократические силы. В обоих лагерях шла усиленная подготовка к решительной схватке.
Немцы внимательно следили за развитием внутренней жизни Ирана, и германский посол фон Эттель превратил свое посольство в подлинный военный штаб. Там разрабатывались планы подготовки будущего иранского фронта против Советов, определялись пункты расположения воинских частей и порядок их выступления.
Германские фашисты, окончательно подчинившие Реза-шаха своей воле, на всякий случай вели работу и среди главарей отдельных племен. На юге и севере страны они готовили повстанческие отряды из племен, еще сохранивших феодальный уклад жизни.
Когда была разоблачена деятельность прожившего в Иране четверть века тайного агента Шунцмана, представителя фирмы Юнкерс, подготовлявшего восстание южных племен против центральной власти, фон Эттель добился его "высылки" из Исфагана... в Тегеран.
В Тегеране орудовал известный диверсант и шпион полковник Шмидт, который, возглавляя якобы безобидную контору "Вебер-бауэртранспорт", готовил из уголовных элементов отряды террористов, лазутчиков и диверсантов на всем протяжении советско-иранской границы.
Такая же работа проводилась в Энзели, Горгане и прочих городах Северного Ирана,
Объединял всю эту работу фон Вальтер. Сидя в Тегеране, он держал в своих руках нити, тянувшиеся к нему со всех концов страны. Через посредство Эттеля он ежедневно получал из Берлина директивы. Мечты о захвате Кавказа и эксплуатации немцами бакинской нефти казались ему близкими к осуществлению.
И все же где-то в тайниках его души шевелились сомнения: "А вдруг немецким армиям придется столкнуться с несокрушимым сопротивлением русских? Война затянется. Можно ли будет тогда доверять этим иранцам? Мало ли было случаев, когда они, уличив момент, обезглавливали таких, как я, и, надев голову на кол, носили по улицам!"
Одолеваемый этими мыслями, фон Вальтер утром 27 июня вошел в свой кабинет. Торопливо подошел он к небольшому круглому столику, где были сложены свежие газеты. Первая попавшаяся ему газета была "Эттелаат". На первой же странице он увидел сводку об успехах германского оружия, но не стал читать ее до конца.
Отложив газеты, фон Вальтер принялся просматривать лежавшую перед ним листовку. Ее прислал ему посол с просьбой познакомиться с ней, чтобы в десять часов встретиться для переговоров по этому вопросу. В листовке, изданной подпольной революционной организацией, говорилось о Гитлере как о кровожадном палаче и предлагалось всем находившимся в Иране немцам убраться восвояси, пока не поздно.
Скомкав бумагу в руке, фон Вальтер прошелся по комнате.
– Скоро мы уничтожим источник ваших надежд, - проговорил он сквозь зубы и подошел к висевшей на стене карте.
Он стал определять расстояние между немецкими войсками и Москвой. Он смотрел на бескрайние советские просторы. Они казались ему непонятными, загадочными. И какой-то страх стал просачиваться в его душу.
В приемной посла фон Вальтер застал Хакимульмулька и министра иностранных дел. Поздоровавшись с ними, он оставил министра иностранных дел беседовать с секретарем посольства, а сам обратился к Хакимульмульку: