Димка сунул под язык болеутоляющую таблетку из аптечки шлема. Не было времени даже вытереть кровь, капающую из носа сквозь выбитую защиту на сенсорную панель, которая сразу же стала скользкой и липкой.

Да, Ветров – отличный пилот, и, если бы это была привычная гроза, Димка, нисколько не сомневаясь, штопором вошел бы в нее и лихо развернулся в обратном направлении под бурные аплодисменты воображаемых зрителей. Но вокруг него бушевали тонны кварцевой пыли, в которой одновременно вспыхивали и гасли десятки, сотни молний. Шлюпку сотрясало отзвуками электрических разрядов, и это было, на самом деле, просто чудо, что «Застреху» зацепило только одним из них. Ветров не знал, сумеет ли выдержать максимальный крен между напором стихии, и достаточно ли погасилась инерционная скорость, и хватит ли мощности эжекторов. Можно было рассчитать траекторию до тысячной после запятой, но природа всегда оставляла последнее слово за собой.

В белом мареве «Застреху» все сильнее скручивало и забирало в сторону от цели.

Когда Димка уже до хруста в челюстях сжал зубы, намереваясь бороться до последнего и погибнуть героем, приемник очнулся далекой нежной мелодией. Это было неожиданно и умиротворяюще приятно. Ласкающие звуки прорезал металлический голос.

– Пристегнитесь,– скомандовал невидимый доброжелатель.

Словно издеваясь.

– «Пристегнитесь», – передразнил Ветров побелевшими от напряжения губами. – Самое главное, блин, сейчас – пристегнуться… Было бы чем…

Первый и последний раз он видел ремни безопасности в авиамузее.

Ветров тут же почувствовал, что шлюпку схватила невидимая рука и потянула в сторону от неотвратимого центра смерча. Мебель и приборы прекратили свою мелкую зубодробительную дрожь. Димка выдохнул и посмотрел на обзорный экран. Закрученная белыми массами верхушка ветроворота редела, разрываясь изнутри долгими волокнами. «Застреха» пробила смерч.

Он увидел, как внизу ворочается белый океан, с напряжением перекатывая пылевые волны. Над текучими дюнами клубилась песчаная взвесь, а прямо по курсу маячило выжжено-желтое пятно. Столица Хориона проявилась из плотного тумана – огромная, развернутая в небо чаша подсолнечника на тонкой ножке, уходящей в засасывающую бездну кварцевого океана.

– Вас принимает космопорт Понтона, – проскрипел металлический голос, и Димка снова вздрогнул от неожиданности.

Затем нервно рассмеялся: можно подумать, что, кроме этого острова в океане пыли, тут есть шанс еще где-нибудь «прихориониться».

В глазах снова закружили кристаллы кварца, пол и потолок поменялись местами, шлюпка вошла, ввинчиваясь штопором, в тугую воронку. Димке показалось, что он даже услышал короткий и громкий «чмок», когда ее засосало в ставшую податливой материю купола. Опоры ударились обо что-то твердое, все качнулось и замерло. К борту, подергиваясь от собственной важности, полз гофрированный шлюз.

Ветров все еще трясущимися от недавнего напряжения руками забросил на спину неизменный экстрим-рюкзак, поправил на поясе бластер и поднял с пола мягкий пакет, свалившийся во время тряски. И что такого важного в свертке, из-за которого пришлось гнать «Застреху» на эту провинциальную планету?

После обязательной дизобработки Димка шагнул в колбасу переходника и сквозь полупрозрачные стенки увидел небольшую делегацию, устремившуюся ему навстречу.

Спаситель из приемника дежурно произнес за спиной:

– Добро пожаловать на Понтон, столицу Хориона. Коллектив станции…

Его тут же перебил встревоженный голос капитана Тиморского:

– Ветров, Ветров, черт тебя побери, почему молчишь?

– Онемел я, Вадим Олегович, от обещанной вами красоты, – мстительно сказал Димка и отправился дальше.

Приемник с облегчением крякнул: «Хамит. Живой».

Глава 2. Получите, распишитесь

Навстречу немного одуревшему от экстремального приземления пилоту двигались три высокие худые фигуры, укутанные в темно-серые блестящие хламиды с капюшонами. Каждый из встречающих был около двух метров роста. На Димку ощутимо повеяло средневековьем и инквизицией. На мгновение показалось, что его сейчас схватят и потащат на костер. Он даже уловил запах своего собственного, уже подгоревшего мяса, но стряхнул наваждение и протянул сверток «инквизитору», следовавшему на полшага впереди остальных, шестым чувством определив в нем главного.

– Я тут это… Миссия…

Одной рукой Димка неуклюже протягивал сверток, а другой вытер на несколько раз за последний час вспотевший и остывший лоб. Показалось или действительно под ладонью противно и мелко закололо песчинками?

– Да… У меня… миссия… черт!

Он судорожно вспоминал слова кэпа.

– Передачи тайного сущего в обитель возможностей, такая миссия, вот!

Хорионец остановился, поправил капюшон, под невероятно бледным лбом полыхнули аквамариновые глаза. Особенно ярким взгляд показался еще и потому, что нижняя часть лица была укутана плотной повязкой. Такие же тагельмы скрывали щеки, носы и рты всех встречающих. Что-то подобное Ветров однажды даже носил на Земле еще курсантом во время тренировочного марш-броска по пустыне.

Обладатель невероятных глаз посмотрел на пилота и молча покачал головой. Все трое едва заметно наклонились в приветственном кивке.

– Иди. Сле-е-едо-ом, в хра-а-ам, – произнес один из сопровождавших на хорошем линкосе. Фразы звучали из-под капюшона гулко и мелодично, слова абориген старательно выпевал горлом. – И, да-а-а! Ури Таа Шии приветствует тебя. Верхний логофет рад и счастлив. Все мы.

Димка, сжимая мягкий сверток, поплелся вслед за хорионцами. Двигались они забавно. Плыли, чуть раскачиваясь и припадая в разные стороны. Как пингвины, которых нарядили в длинные платья и поставили в древний хоровод. Старательные пингвины, копирующие движения… Как их там?