Я подумала, что ослышалась. Нейморская резня была страшной страницей в новейшей истории Гиллиада и причиной войны с Листанией. Листанские мародеры практически до основания разнесли приграничный город, а корона отказалась признавать вину или выдавать преступников Гиллиаду. Последовавшая война не прекратилась до сих пор и выматывала ресурсы обеих стран.

— Что вы имеете в виду? Что значит руководил? — вопрос вырвался сам собой. Я и до этого плохо понимала планы Кристобаля, но теперь запуталась окончательно. При чем тут Неймор? Принц посмотрел на меня и глубоко вздохнул, будто не зная, с чего начать. Я перевела взгляд на Кристобаля. Он на мгновение замялся, подбирая слова.

— Мы полагаем, и не без причины, что Листания не имела никакого отношения к трагедии в Нейморе. Что все это организовали по приказу короля Робастана, чтобы развязать войну.

Я моргнула, переваривая услышанное:

— Но… зачем? — это казалось бессмыслицей. Другой вопрос я не могла даже до конца сформулировать. Как вообще кому-то могла прийти в голову подобная жестокость?

На этот раз отвечать вызвался Адриан:

— Да потому что мой братец никогда не чурался грязных методов. Народным любимцем он не был, так что принялся за недовольных, как только оказался на троне. Думаю, ему просто надоело разбираться с внутренними проблемами по одной, вот он и придумал войну.

Должно быть, у меня в этот момент было очень глупое лицо. Я чувствовала, что отнимаю у Кристобаля с Адриана время от более значимого разговора, но все равно спросила:

— И как война может решить какую-то проблему? — мне представлялось, что война несет только разрушения.

— О, моя дорогая, — горько усмехнулся принц, — война дает массу возможностей. Все недовольные становятся предателями, любой вопрос — изменой. Когда произошла эта история в Нейморе, я сразу предположил, что все затеял Роб. Очень уж удобно вышло. У Листании не было причин нападать на Гиллиад, к тому же так нерационально… Зато мой брат после той резни получил прекрасный повод надеть белый плащ и под предлогом мести объявить войну. А заодно — избавиться от всех недовольных внутри страны и завоевать репутацию благородного защитника. Правда, план сработал бы лучше, не затянись война на четыре года.

Адриан говорил об этом с таким лицом, будто описывал партию в карты — никак не события, приведшие к гибели тысяч людей. Но голос его сочился чем-то едким, а пальцы выстукивали рваный ритм на подлокотнике кресла.

Я прокашлялась, чтобы задать последний вопрос:

— И что же, никто об этом не знал? Не рассказал?

— Наверняка никто не знал, все провернули в строгой секретности, — устало подтвердил принц. — Кто-то, разумеется, догадывался, но… как ты могла заметить на примере нашего дорогого Кристобаля, король умеет избавляться от неудобных людей. Хотя Кристобаль — плохой пример. Он, в отличие от некоторых жив и нашими общими трудами пока свободен.

Я встретилась взглядом с Кристобалем. По всему было видно, что наш разговор не доставляет ему удовольствия, а будто давит на рану, едва покрывшуюся коркой. Я покачала головой. Слишком много информации. Больше, чем я могла воспринять.

— Мы отвлеклись, — сухо напомнил Кристобаль. — Что ты узнал?

— Имя человека, который вместе с Робастаном придумал устроить резню, собрал отряд солдат, добыл им листанскую форму, отправил на дело… Бредвин Дейн. Знаешь такого?

Едкая желчь поднялась со дна желудка, смешиваясь со слюной. Я почувствовала, что меня вот-вот стошнит, и прикрыла ладонью рот. Кристобаль оказался рядом, придерживая под локоть, будто я могла упасть в обморок. Возможно, так и было.

Адриан перевел на меня внимательный взгляд:

— Кажется, вы знакомы.

— Да, — кивнула я, с трудом возвращая себе самообладание. Перед глазами у меня стоял лорд Бредвин, его аккуратные кудри, волевой подбородок, красивые глаза. Лицо человека, отправившего сотни людей на смерть. — Вроде того. Он мой жених. Во всяком случае, был им, пока я не сбежала.

— Вот как, — Адриан определенно не ожидал подобного. — Мои соболезнования.

Он невольно повторил слова Кристобаля — тот отреагировал также, когда я впервые назвала ему имя жениха. Впрочем, он тогда считал самыми страшными грехами Бредвина напыщенность и отсутствие юмора. Вот бы все так и было.

— Что у тебя есть на него? — холодно спросил Кристобаль. Он все еще держал меня за руку, и, судя по взгляду принца, тот тоже обратил на это внимание.

— Свидетельства двух людей, в которых я не вижу причин сомневаться. Но на этом все. Никаких доказательств. Показания никто давать не станет. Боюсь, дальше разбираться с этим придется тебе, — в голосе Адриана прозвучало сожаление. — Я уже и так достаточно глубоко сунул нос в это дело.

Кристобаль помолчал несколько мгновений, а затем обеими руками взлохматил себе волосы в раздражении. Зря, отстраненно подумала я. Перед тем, как выходить обратно в зал, теперь нужно будет привести в порядок прическу.

— То есть мы знаем достаточно, чтобы скинуть Робастана с трона, но никак не можем это использовать, потому что нет никаких доказательств. Прекрасно.

— Ну извини… — вскинулся было Адриан, но Кристобаль прервал его:

— Нет. Нет, то, что ты узнал — огромное достижение. Просто понадобится время, чтобы понять, как мы можем это использовать.

В комнате повисло тяжелое молчание — напряженное и липкое. Мысли у меня в голове суетились, цеплялись одна за другую. Мой жених был тем, кто подстроил нейморскую резню и помог начать войну. Если это доказать, его величество Робастан едва ли усидит на троне, а его место займет… кто? Вероятно, Адриан. Я посмотрела на принца, на его внимательное усталое лицо. Он мало подходил на легкомысленного героя сплетен, к которому мой отец относился с пренебрежением. Будет ли он хорошим королем?