Павел Николаевич усмехнулся, подумав о девчонках. Это были теплые воспоминания: летние, пахнущие прелым сеном, речкой и зарослями малины. Он тогда выбрал Польку. Не потому, что она ему больше нравилась, просто была побойчее спокойной книжной Альки, и Паша её немного побаивался. В голове Польки постоянно рождались авантюры: то, раскинув руки, лететь с заброшенной голубятни вниз, в скирд соломы, то переплыть реку в грозу, ныряя с головой на каждый удар грома, то, никому не сказав, уйти в ночное пасти коней с деревенскими – в общем, перечить маленькой разбойнице с вечно ободранными локтями и коленками Паша не рискнул. Да и пожинать плоды выбора оставалось недолго, лето заканчивалось, а с ним и дача – Паша сначала вернулся в город с родителями, а потом они и вовсе переехали: отца перевели служить на Дальний Восток.

Польку с тех пор он так и не видел, а вот с Алькой снова встретился через шесть лет, когда прилетел на малую родину с отцом продавать бабушкину квартиру. АлькаПолько к тому времени распалось на поддерживающие дипломатический нейтралитет суверенные государства Альбину и Полину. Отважная Полина поступила в медицинский и укатила в Москву, а тихоня Альбина неожиданно для всех вымахала ростом за метр восемьдесят, отрастив ноги совершенно неприличной длины, и собиралась замуж за капитана городской сборной по баскетболу Витька – друга детства Паши. На баскетбольной тренировке, куда Паша заскочил повидаться с Витьком, они и встретились. Паша, краснея и проклиная про себя изобретателя узких джинсов, не мог отвести взгляда от Алькиных совершенно неописуемых ног, а Альбина, как оказалось, не забыла свое первое детское увлечение, так что встреча закончилась страстными поцелуями в пустой раздевалке и пылкими обещаниями новой жизни. При мысли об Альбине по телу Павла Николаевича прошла приятная теплая волна, надо же столько лет прошло, а все так же… Новой жизни не случилось – случился Витек, который Пашу бить почему-то не стал, а прижав к стене подъезда, сказал устало: «Ну выбирай, кто ты: человек или животное?» Ноги не давали покоя, и быть человеком совершенно не хотелось, но Паша всё же, сгорая от стыда, сложил вещи и улетел первым же рейсом. Отцу соврал, что срочно вызвали в институт. Альбине так ничего и не сказал: струсил. Зря, наверное.

«Сканирование памяти завершено», – равнодушный компьютерный голос прервал поток внезапно нахлынувших на Павла Николаевича воспоминаний.

– Ну что ж, почти закончили, – молодой человек в белом халате отвернулся от монитора и аккуратно снял с головы Павла Николаевича металлический обруч, – поступили, значит, с острой децидофобией…

– С комиссии по профпригодности отправили, – уточнил Павел Николаевич, потирая лоб, на котором отпечаталась красная полоса от обруча.

– Ну разумеется, сами вы бы вряд ли осмелились, – молодой человек протянул через стол распечатку анализатора, – взгляните, Павел Николаевич, здесь всё очевидно: крайняя степень неудовлетворенности жизненным выбором, что в итоге привело к подсознательному страху что-либо решать и ухудшению качества жизни. К счастью, мы уже лет десять как успешно работаем с такими проблемами.

– Не уверен, что у меня какие-то проблемы, я вообще ехать никуда не хотел, дайте мне справку, какую там положено, и закончим с этим уже, – забубнил Павел Николаевич, стараясь не смотреть на лежащий перед ним лист бумаги с аккуратными графиками.

– Скажите, Павел Николаевич, вы довольны своей жизнью? – не дожидаясь ответа, молодой человек взял со стола личную карточку и начал читать, – Тихорецкий Павел Николаевич, 43 года, не женат, детей нет. Место работы: аэропорт города Снежино, ДПСП. Что это значит?

– Диспетчерский пункт системы посадки.

– Я не об этом, – молодой человек досадливо махнул рукой. – Почему Снежино? По распределению попали, так?

Павел Николаевич кивнул.

– Понятно. Только вот большинство выпускников, отработав положенные два года, обычно возвращаются, откуда приехали. А вы со своим красным дипломом и блестящими перспективами остались. Почему?

– Мне Снежино нравится, и работу я люблю, – буркнул Павел Николаевич.

– Да неужели? – молодой человек посмотрел на часы, он явно спешил, – давайте начистоту, сэкономим моё и ваше время: вовсе вам Снежино не нравится, что там хорошего? А остались вы, потому что боитесь работать в большом аэропорту, где придется принимать по 10–15 самолетов за смену, боитесь брать на себя ответственность, боитесь решать. И работу свою вы не любите – вы вообще в авиацию пошли только из-за отца. Но уходить тоже боитесь. Да и женщин вы сторонитесь не просто так, ведь правда?

– Что вы предлагаете? – Павел Николаевич старался не смотреть на собеседника: ему не нравился этот самоуверенный молодой человек, который только что за пять минут равнодушно разложил по полочкам его жизнь.

– ОуДи, – доброжелательно улыбнулся тот, – инновационный браслет-анализатор, наша уникальная технология, основанная на квадрате Декарта. Он оценит ваше состояние здоровья, уровень нейромедиаторов, мозговые импульсы и за доли секунд создаст идеальную систему приоритетов, устраняя ненужный выбор. Проще говоря, выберет за вас. Только его решения, в отличие от ваших, будут взвешенными и обоснованными, вам же останется только принять протокол.

– А я смогу отказаться? – Павел Николаевич по привычке искал пути отступления.

– Конечно. Но вряд ли захотите. ОуДи меняет жизнь к лучшему, вы в этом скоро убедитесь. Степень удовлетворенности нашим продуктом составляет 99,9 %.

Молодой человек оказался прав – Тихорецкий действительно быстро привык к браслету и не хотел снимать его даже ночью. Счастье началось с бытовых мелочей: Павел Николаевич больше не колебался между чаем и кофе, не терял время в магазине в тщетных попытках выбрать рубашку нужного цвета, не сомневался, какой фильм посмотреть субботним вечером и что съесть на ужин. Он даже купил машину, перестав наконец бесконечно обдумывать, стоит ли комфорт в теплом салоне по пути на работу баснословных трат на бензин и стоянку.

Павел Николаевич попытался было поспорить с ОуДи всего один раз, когда тот предложил ему вместо бортпроводницы Ирины обратить внимание на неприметную продавщицу сувениров Машу. Впрочем, спор быстро угас после того, как браслет вывел на экран кривую вероятности побега Ирины с одним из пилотов-международников, а также степень фрустрации, которая неизбежно накроет Тихорецкого по этому поводу. Павел Николаевич сник и молча стер сообщение, предназначавшееся Ирине, а наутро возле здания аэропорта купил для Маши большой букет крашеных голубых гвоздик. ОуДи бесстрастно моргнул, одобряя выбор как цветов, так и дамы сердца, и переключился на другие задачи.