Родиона уже давно не приводили в трепет «архитектурные излишества» интерьеров особняка Амалии Карловны, как, впрочем, не вызывали и отторжения на почве классового антагонизма. Золочёные потолки, вычурная лепнина, пилястры; розовощёкие пухлые ангелочки в облаках и кроткие пастушки, украшающие собою стены; уютная и дорогая мебель в бордово-пурпурной гамме, светильники в абажурах, – словом, всё здесь было пропитано духом «второго» барокко.

На взгляд Родиона, такие роскошества опасно балансировали на границе с пошлостью, но Амалии Карловне непостижимым образом удавалось пребывать в этом великолепии легко, естественно и гармонично. Несмотря на преклонный возраст и излишний мелодраматизм в словах и жестах, в облике бывшей актрисы всё ещё жили внутренний тёплый свет и неуловимое волшебство женственности.

Сегодня Амалия Карловна предстала перед визитёром в обычном своём великолепии: избавленные от седины волосы уложены в сложную причёску, сдержанный макияж с единственным ярким пятном помады и элегантное, скроенное точно по фигуре платье винного цвета, подчеркивающие ещё не увядшую красоту. А ведь в молодости она, должно быть, сводила мужчин с ума.

И только после приветствия и сдержанного комплимента, адресованных хозяйке дома, Родион с некоторым удивлением обнаружил, что в гостиной присутствует кто-то ещё.

Это был молодой человек с видом скучающего принца крови в изгнании. Родион с некоторым раздражением оглядел его костюм в тонкую полоску и белый жилет по последней заграничной моде. Ишь ты, крахмальный воротничок, в шёлковом галстуке жемчужная булавка. «Принц» бросил небрежный взгляд на Родиона, стряхнул несуществующую соринку с плеча, пригладил закрученные кверху усики и закинул ногу на ногу.

Родион невольно повёл плечами под стареньким вельветовым пиджаком, бросил взгляд на не чищенные с прошлой среды ботинки и смутился. Чувство было мимолетным и потому внимания не заслуживающим, а вот присутствие гостей насторожило – раньше Амалия Карловна зрителей не созывала.

Амалия Карловна поправила выбившийся из причёски локон и светски улыбнулась.

– Позвольте вас представить. Александр Дмитриевич Разумовский, молодой многообещающий артист Императорского драматического театра и мой любимый племянник. Родион Алексеевич Величко – специалист в области ментального взаимодействия с животными, благодаря ему лапушка Гамлет может сообщить нам о своих бедах.

Молодые люди недоумённо переглянулись, приветственно кивнув друг другу и гадая, какая неведомая сила могла их свести в одно и то же время в одном месте.

– Итак, господа, я собрала вас здесь для решения важной задачи, – патетично, даже с некоторым трагизмом в голосе не заставила ждать с разъяснениями Амалия Карловна. – К сожалению, я не молодею с годами… Пришло время привести дела в порядок.

Амалия Карловна сделала паузу и обвела торжественным взглядом заинтригованных молодых людей. Что-что, а напустить туману она умела и любила.

– Как вы знаете, меня тревожит судьба моего любимца, – Амалия Карловна с нежностью погладила упитанного пушистого кота рыжей масти – тот щурился, по-королевски лёжа на шёлковой подушке возле хозяйки, и, казалось, совершенно не интересовался темой беседы. – Работа с Родионом Алексеевичем помогла мне понять, что во многом несносное поведение Гамлета объясняется нарушением его привычек. Поэтому мне хотелось бы избавить своего будущего наследника, Александра, от подобных эксцессов и забот.

В общем и целом суть многословного и велеречивого монолога госпожи Савской сводилась к тому, что по совету поверенного ей нужно составить распоряжения в завещании так, чтобы после её смерти кот был обеспечен всем необходимым. Она продумала всё до мелочей: кто, что, как и где будет обеспечивать благополучие малыша Гамлета. А сейчас необходимо выяснить, что по поводу плана думает Гамлет и – да-да, не удивляйтесь! – одобряет ли кандидатуру Александра в качестве опекуна.

Родион извлёк мыслечтец из саквояжа, привычно запустил привязку к собственной ауре, проверил настройки и перевёл взгляд на кота: готово.

«Рыбки, рыбки… – донеслись словно из-под подушки ленивые мечтания Гамлета, затем кот распахнул янтарные глаза и требовательно уставился на Родиона. – Рыбу на ужин мне!»

– Амалия Карловна, прошу, – предоставил слово хозяйке Родион, сделав вид, что не разобрал сути нагловатого кошачьего заявления.

– Гамлет, солнышко, – проворковала госпожа Савская, почесывая кота за ушком, – Александр будет заботиться о тебе, когда меня не станет… Что ты об этом думаешь?

Кот обвёл присутствующих полупрезрительным взглядом и остановился на Александре.

«Мерзкие лаковые штиблеты? Гадко пахнет одеколоном и громко ходит. Пусть мышей носит, тогда поглядим», – лаконично помыслил кот.

Родион улыбнулся: у животных всегда так – ёмко, ровно по делу, без экивоков.

– Гамлет не против, только выразил пожелание, чтобы Александр Дмитриевич не злоупотреблял парфюмом и приносил с собою мышей. Или другие гостинцы, – перевёл Родион.

Разумовский хмыкнул и покосился на кота.

– О, это замечательно! – обрадовалась Амалия Карловна. – Главное выяснили, теперь детали…