Шрифт:
– На рассвете надоть выезжать, - ответил конюх, поглядывая на нас с удивлением. – До петухов.
– Готовь коляску и телегу. Завтра едем, - распорядилась я, и мы вышли на улицу. У меня в голове вертелась самая главная мысль, которую я и озвучила подруге: - Софья Алексеевна, а деньги у нас где?
– Деньги? – подруга растерянно хлопнула глазами. – Нет, ну они-то должны где-то быть…
– Должны, вот только есть ли у нас доступ к ним? – я повернула голову в сторону дома, машинально упирая руки в бока. – Пошли-ка нянюшку встряхнем. Она уж точно знает, где наши денежки.
– Истину глаголете, Елизавета Алексеевна, - на лице моей Тани не дрогнул ни один мускул. – А если, не приведи Господь, денежки у этого подлеца Николая Григорьевича, то я не побрезгую и к нему наведаться…
Глава 14
Аглая Игнатьевна смотрела так, будто у нас на голове выросли рога, а вокруг витало облачко серы. Хотя так смотрели все, с кем мы уже успели вступить в контакт.
– Деньги? – она растерянно развела руками. – В кабинете батюшки вашего покойного. В ящике стола, а ключ туточки… - нянюшка порылась за пазухой и показала нам ключ на шнурке. – Берегу как зеницу ока. Как только Николай Григорьевич ассигнации обменял, сразу деньги и привез вам. Приказал строжайше экономить. Мы уж сколько так живем… Он старается, следит за нашими расходами, чтобы на дольше их хватило.
– Давайте-ка теперь его нам, – Таня протянула руку ладошкой кверху. – Нам на покупки деньги нужны.
– На какие такие покупки? – Аглая Игнатьевна испуганно сжала ключ в сухоньком кулачке. – По миру нас пустить хотите? Да ладно нас, мы люди подневольные! Так сами ведь пропадете!
– Мы хотим купить рассаду и картофель на посадку, - упрямо произнесла подруга. – Нянюшка, в конце концов, это наши деньги.
– Рассаду? Картофель? – Аглая Игнатьевна от изумления даже ключ из кулачка выпустила. – Вы о чем говорите, голубки? Картофель, где ж сыскать?
– Сыщем. Огород сажать будем, - я постаралась набраться терпения, чтобы не вспылить и еще сильнее не напугать бедную женщину. – Иначе как мы зиму жить будем? На репе и свекле? А последние деньги тратить на базарах?
– Да вы не понимаете, о чем говорите! – старушка, наверное, думала, что у нас основательно повредился разум после падения. – Не растет ничего у нас! Никак не растет! Что за блажь вам в голову пришла?! Барышням об этом даже думать не надобно! Ваше дело чай пить, да решать, за кого замуж выйти, пока не поздно!
– Ключ, – Таня нахмурилась, и нянюшка, причитая, сняла шнурок с шеи.
– Берите барышни, только знайте, я - против! Что Николай Григорьевич скажет?
– Ничего он не скажет, - проворчала подруга, надевая ключ на шею. – Нам теперь его помощь не понадобится.
Теперь оставалось разобраться, где находится кабинет. Чтобы своими вопросами не вызвать подозрения у Аглаи Игнатьевны, я сказала:
– Пойдемте с нами, нянюшка. Покажете, в каком ящике деньги лежат.
Старушка медленно поднялась и, не переставая причитать, засеменила к дверям.
Кабинет выглядел довольно презентабельно. Он был оклеен штофными обоями, на которых тускло поблескивало какое-то оружие, а темная массивная мебель явно стоила немалых денег. На письменном столе стояли бронзовые статуэтки, а камин был выложен красивыми изразцами. Мне сразу вспомнились строчки из «Евгения Онегина», которые я тихо и продекламировала:
– Почтенный замок был построен,
Как замки строиться должны:
Отменно прочен и спокоен
Во вкусе умной старины.
Везде высокие покои,
В гостиной штофные обои
Царей портреты на стенах,
И печи в пестрых изразцах…
– Что вы говорите Елизавета Алексеевна? – нянюшка повернулась ко мне. – Что на изразцах?
– Говорю пыли много на изразцах, - я провела пальцем по камину. – Уборка нужна.
– Это да… да… - Аглая Игнатьевна подошла к столу и указала пальцем на самый нижний ящик. – Здесь деньги. Забирайте.
У нее было столько трагизма на лице, что я не удержалась и обняла ее.
– Да не волнуйся ты так, нянюшка. Все будет хорошо.
– Ох, не знаю, не знаю… Странные дела творятся… Ужасть, какие странные… - она покачала головой, глядя как Таня возится с замком. – Все с ног на голову перевернулось!
В ящике мы обнаружили большой кожаный кошель, в котором лежали монеты разного достоинства и маленький ключик с ажурной головкой.
– Отчего этот ключ? – я показала его Аглае Игнатьевне, но она лишь пожала печами.