способ его прочтения: страницы не нумерованы и не

сброшюрованы, и читатель волен прочитывать их в том порядке,

в каком ему заблагорассудится. Помимо характерной для по

стмодернистов "жизни в цитатах" из Дерриды, Барта, Борхеса и

из своих собственных романов, а также стремления, по выраже

нию Шульте-Мидделиха, "стилизовать литературу под эрзац

жизни" (239, с. 233)29 Федерман даже текст на некоторых

страницах размещает по принципу Дерриды, деля поле страни

цы крестом из фамилии французского философа. При всем

ироническим отношении самого писателя к авторитетам деконст

______________________________

29 Ср. эпиграф к роману "Все персонажи и места действия в этой книге

реальны: они сделаны из слов".

222

руктивизма, Федерман не мыслит свое существование вне цитат

из их произведений, и фактически весь роман представляет

собой ироническую полемику с современными деконструктивист

сними концепциями и в то же время признание их всесилия,

сопровождаемое рассуждениями о трудности написания романа

в этих условиях.

Постмодернистская ирония: "Пастиш"

Это подводит нас к во

просу о господствующих в

искусстве постмодернизма

специфической иронии и ин

тертекстуальности. Все тео

ретики постмодернизма ука

зывают, что пародия в нем

приобретает иное обличье и функцию по сравнению с традици

онной литературой. Так, Ч. Дженкс определяет сущность по

стмодерна как "парадоксальный дуализм, или двойное кодиро

вание, указание на который содержится в самом гибридном

названии "постмодернизм" (249, с. 14). Под "двойным кодиро

ванием" Дженкс понимает присущее постмодернизму постоянное

пародическое сопоставление двух (или более) "текстуальных

миров", т. е. различных способов семиотического кодирования

эстетических систем, под которыми следует понимать художест

венные стили. Рассматриваемый в таком плане постмодернизм

выступает одновременно и как продолжение практики модер

низма, и как его преодоление, поскольку он "иронически пре

одолевает" стилистику своего предшественника. Другие исследо

ватели (У. Эко, Т. Д'ан, Д. Лодж) видят в принципе

"двойного кодирования" не столько специфическую особенность

постмодернистского искусства, сколько вообще механизм смены

любого художественного стиля другим.

Это специфическое свойство постмодерной пародии получи

ло название "пастиш" (от итальянского pasticcio -- опера, со

ставленная из отрывков других опер, смесь, попурри, стилиза

ция). На первых этапах осмысления практики постмодернизма

пастиш трактовался либо как специфическая форма пародии

(например, А. Гульельми, теоретик итальянского неоавангарди

стского движения "Группа-63", писал в 1965 г.: "Наиболее

последовательным воплощением в жизнь поэтики эксперимен

тального романа является pastiche -- фантазия и одновременно

своеобразная пародия, 17, с. 185), либо как автопародия (ср.

высказывание американского критика Р. Пойриера, сделанное

им в 1968 г.: "В то время как пародия традиционно стремилась

доказать, что, с точки зрения жизни, истории и реальности

некоторые литературные стили выглядят устаревшими, литерату

ПОСТМОДЕРНИЗМ

223

pa самопародии, будучи совершенно неуверенной в авторитете

подобных ориентиров, высмеивает даже само усилие установить

их истинность посредством акта письма", 333, с. 339).

Позиция Пойриера близка И. Хассану, определившему са

мопародию как характерное средство, при помощи которого

писатель-постмодернист пытается сражаться с "лживым по сво

ей природе языком", и, будучи "радикальным скептиком", нахо

дит феноменальный мир бессмысленным и лишенным всякого

основания. Поэтому постмодернист, "предлагая нам имитацию

романа его автором, в свою очередь имитирующим роль авто

ра,... пародирует сам себя в акте пародии" (226, с. 250).