Военное завоевание этой страны произошло на третьем этапе— в правление Мэнгу-хана. Поставив перед собой в качестве важнейшей задачи окончательное покорение Южносунской империи, монголы начали хорошо продуманную операцию по окружению Китая с запада и юга. Мы не беремся сказать, было ли завоевание Тибета изначальной частью данного плана или же соответствующее решение было принято в ходе боевых действий, остается, однако, фактом, что оно произошло именно тогда и именно в этой связи. Возможность грабежа и наживы, которая часто предопределяла милитарные акции монголов в других районах Азии, в отношении Тибета, как нам кажется, никогда не играла существенной роли.

Завершение процесса интеграции Тибета в ту часть монгольской державы, которая вскоре стала Юаньской империей, и его унификация с подчиненным Хубилаю Китаем составляли суть четвертого этапа. Существенную роль в этом процессе играли ламаистская религия и тибетские монахи, находившиеся при дворе хана-императора. Ламаизм, с одной стороны, был важным фактором стабилизации монгольской власти над Тибетом, а с другой — проводником растущего влияния тибетской культуры на монголов. В итоге он сам занял особую позицию в жизни монгольского народа. И это, пожалуй, было главным и самым прочным результатом монгольского завоевания Тибета.

В феврале 1234 г. монгольские и южносунские войска объединенными усилиями овладели городом Цайчжоу [1344] — последним прибежищем цзиньского двора. Император Ай-цзун (1224–1234) покончил с собой, назначенный им преемник был убит взбунтовавшимися войсками, чжурчжэньское государство перестало существовать [1345] .

Примерно за год до этого, в январе 1233 г., победители заключили между собой договор, согласно которому к Сунской державе за помощь монголам провиантом и войсками после разгрома Цзинь должна была отойти провинция Хэнань [1346] .

Окрыленные успехом, некоторые сунские сановники считали, что теперь настал подходящий момент реализовать это соглашение. Более того, губернатор Хуайдуна (часть современной пров. Цзянсу, к северу от р. Хуайхэ) Чжао Куй выступил с предложением: помимо Хэнани вернуть также и Гуаньчжун (т. е. пров. Шэньси) [1347] .

Против этих планов выступило большинство придворных, полагавших, что осуществление их приведет к столкновению с монголами и подорвет благосостояние страны, так как в разоренной многолетними военными действиями Хэнани перед армией встанут серьезные продовольственные трудности, а доставка провианта с юга тяжким бременем ляжет на плечи крестьянства и разорит казну [1348] . Однако император Ли-цзун (1225–1264) не внял благоразумным советам, и в июле 1234 г. сунские войска двинулись на север. 50 тыс. солдат инициатора похода Чжао Куя вышли из Чучжоу (пров. Аньхуй), овладели округом Сычжоу (пров. Аньхуй) и соединились в Кайфыне с 10-тысячной армией Цюань Цзы-цая, начальника области Лу-чжоу (пров. Сычуань). Здесь Чжао Куй стал настаивать на форсированном наступлении на Лоян и Тунгуань (важнейший горный проход из Северного Китая в Южный на стыке современных провинций Шаньси, Шэньси и Хэнань). Цюань Цзы-цай отклонил его требование, так как запасы продовольствия были на исходе. Тем не менее Чжао Куй отправил 28-тысячное войско, дав ему пятидневный рацион провианта.

Один из посланных отрядов под командованием Сюй Минь-цзы вошел в Лоян, другой — во главе с Ян И остановился недалеко от города. В это время монголы, отходившие на север, узнав о китайской экспедиции, повернули назад. Внезапно подойдя к Лояну, они опрокинули отряд Ян И в р. Лошуй и многие солдаты утонули. Сюй Минь-цзы вступил с монголами в сражение, перевеса не добилась ни одна сторона, но отсутствие продовольствия вынудило его отступить.

Оставшиеся в Кайфыне Чжао Куй и Цюань Цзы-цай тщетно ждали присылки провианта с юга, собрать же его на месте у них не было возможности: шел август месяц, стояла страшная засуха, во вновь отвоеванных почти обезлюдевших районах свирепствовал голод. И тут на них обрушился новый удар. Монгольские войска, приблизившись к Кайфыну, открыли плотины на Хуанхэ, воды которой хлынули в озеро Цуньцюньдянь, находившееся к северу от города, и затопили сумскую армию. Лишь немногим удалось спастись [1349] .

Так жестоко поплатились Суны за недальновидный союз против Цзинь. Теперь они оказались лицом к лицу с гораздо более могущественным противником.

В 1235 г. состоялся очередной курилтай монгольских ханов, на котором было принято решение об одновременной посылке войск на Запад, в Центральную Азию, против Кореи и Китая [1350] . Включение в эту грандиозную завоевательную программу Китая свидетельствует о явной переоценке хэнаньского успеха.

Военные действия против Южносунской державы начались в ноябре — декабре 1235 г. Монгольская армия под командованием сына великого хана принца Кучуня ворвалась в округ Дэн-сянь (пров. Хэнань), а затем совершила глубокий рейд в провинцию Хубэй. Она разрушила Цзаоян, прошла через округ Сяньян и ударила по Инчжоу. Последний оказал стойкое сопротивление. Тогда монголы разграбили окрестности города и увели с собой десятки тысяч мирных жителей, лошадей и крупного рогатого скота [1351] .

Этот поход показал, что монголы сосредоточили недостаточные силы для сокрушения Китая одним ударом, а окончательное покорение Сунской империи является значительно более сложным делом, чем это представлялось окружению великого хана.

Тогда монголы прибегли к тактике постоянных набегов, которые серьезно ослабляли Сунскую державу и подрывали ее экономику. Кочевники вытаптывали посевы, разрушали города и деревни, чинили грабежи и убийства, уводили в рабство десятки тысяч людей.

1236 год стал для Китая трагическим. В феврале упорные бои развернулись на юге пров. Шэньси. Степняки овладели окружным центром Мяньчжоу, командующий гарнизона был взят в плен и убит. Потом их авангард напал на уезд Даань, а основные силы окружили крупную группировку китайских войск в крепости Цинье (на современных картах не значится), прикрывавшую доступ в Сычуань. Положение спасли энергичные действия талантливого полководца Цао Ю-вэня: прорвав кольцо окружения попавшей в засаду армии, он кинулся затем на выручку Дааня. Выиграв еще несколько боев с монголами, Цао Ю-вэнь принудил их отступить с сунской территории [1352] .