Северин сделал большой глоток виски и поморщился, когда напиток обжег горло.

— Ладно, тут ты меня уделал.

— Сегодня на рынке я видел Сабрину, — решил добить собеседника Насир.

— В компании нового хахаля, а? Забудь. И вообще, закрой свой хренов рот.

— Она была одна и спрашивала, как ты поживаешь.

— И что ты ответил?

— Что ты завел одну подружку в доме Ливия, еще одну — в городе, и еще одну — у Брике. Да что я мог ответить? Сказал, что ты работаешь, и все у тебя вроде как нормально.

Змей поболтал виски в стакане, подвинул к себе пепельницу и достал сигареты.

— Ей нужны деньги?

— Не думаю. Если бы были нужны, она бы попросила. Она иногда обращалась ко мне с такими просьбами, когда ты сидел в тюрьме.

— Судя по всему, ее новый дружок беден, как церковная крыса, — высокомерно усмехнулся Северин.

Насир доел кускус и отставил тарелку в сторону.

— Да, какой-то мутный парень. Умар говорит…

— Во имя всех богов, заткнись.

— Что ты думаешь о Рамоне? — внезапно спросил Насир.

Змей чиркнул спичкой и поднес огонек к сигарете.

— Если бы Сабрина променяла меня на него, я бы так не терзался.

— Я серьезно. Ты ведь с ним хорошо знаком, да? Кто он такой? Чем занимается?

— В основном, финансовыми махинациями крупного масштаба. Имеет много связей на таможнях, в правительствах разных стран. Они с Ливием познакомились в русской тюрьме в конце сороковых. Вроде как он помог Рамону, разрешил какой-то крупный конфликт, деталей я не знаю. Потом они расстались и встретились снова в тамошнем посольстве в качестве дипломатов. Близко дружили, провернули не одно общее дело. У Ливия есть наручные часы, «Вашернон Константин», чертовски дорогая штука. Подарок Рамона.

— А сейчас он живет в Треверберге и занимается юриспруденцией, — закончил Насир.

Северин стряхнул пепел с сигареты.

— Да. Изображает из себя порядочного гражданина. Почему ты заговорил об этом?

— Не знаю. С ним что-то не так.

— Брось. Я с ним работал. Он надежен, как скала. Если ты ему не нравишься, то сразу получаешь нож под ребро. Это тебе не Фуад, который будет копить злобу десятилетиями.

Насир подвинул к себе миску с остатками бульона и принялся за овощи.

— У меня появилось ощущение, что Ливий мне не доверяет, — сказал он.

— Ты заделался мистиком? Не припомню, чтобы раньше ты так много говорил об ощущениях и «с ним что-то не так». Обычно такую дурь несу я.

— Он изменился.

— Разумеется, идиот. Если бы ты отсидел десять лет в тюрьме, где тебя чуть ли не каждый день пытаются убить, то вряд ли остался бы прежним.

— На его месте я бы прикончил Фуада за все, что он сделал, в первый же вечер.

— Но ты не на его месте, а? И, если уж на то пошло, почему ты не шлепнул Фуада Талеба лично? Испугался, что Аднан прикажет тебя повесить?

— Разумеется, испугался! Я еще молод и с жизнью расставаться не тороплюсь!

— Вот поэтому ты не на его месте. И никогда там не окажешься. Жуй свои вареные овощи и помалкивай.

Отложив ложку, Насир сцепил пальцы и окинул Змея долгим проницательным взглядом.

— Он сказал, что хочет сделать меня своим преемником.

— И ты поверил, хотя секунду назад говорил о своих ощущениях и о том, что он тебе не доверяет. Кажется, кто-то запутался в показаниях, а?

— Ты думаешь, что у меня ничего не выйдет?

Что-то в его тоне заставило Северина напрячься.

— Я же не гадалка, чтобы знать будущее. Могу только пожелать удачи.

— Да ладно, можешь не выбирать слова. Ни один из вас в меня не верил. Да и кто я, если разобраться? Дурачок, который руководит личной охраной короля, а между делом выбивает долги из тех, кто не соглашается платить. За все это время я не услышал ни одного доброго слова.

— Халиф подарил тебе дом, машину и платил столько, что ты мог купить половину баб в этом городе.

— И вел себя так, будто я хуже прислуги. До меня снисходил только Назим. И в итоге его пришлось убить.

Змей поднял бровь.

— Да? Это ты его убил?

Насир вновь принялся за овощи.

— Он явился ко мне с ножом. Я должен был накрыть на стол и принять его, как дорогого гостя?

— Ливий говорил, что именно Назим пытался предупредить его о заговоре Фуада.

— Он всегда был трусливой задницей и искал одобрения. Думал, что получит теплое местечко подле короля, когда эта история раскроется.