Сестра Ливия растянула губы в улыбке, которую обладатель живой фантазии смог бы принять за вежливую.

— Он показывает другим мои фотографии, как мило.

— И не только фотографии. У него есть рисунки, сделанные вашим братом. Потрясающий талант, никогда не видела ничего подобного. Так что я заочно знакома не только с вами, но и с вашей семьей. В том числе, с родителями. Графиня Винчелли была красавицей. Тара, дорогая, почему ты не уговорила Северина остаться?

Эльфийка пожала плечами.

— Он пробурчал что-то невнятное про пьяных и необходимость поспать хотя бы пару часов и уехал до того, как я успела взять ситуацию в свои руки.

— Я планировала познакомить его с милой леди, — вздохнула Брике. — Не смогу смотреть на то, как он страдает по Сабрине.

— Не думаю, что из этого вышел бы толк. У него была тысяча возможностей пофлиртовать со мной, но он даже не попытался. Зато об этой Сабрине говорит через слово. Ему нужна именно она, а не девица на пару ночей.

— И как такой очаровательный парень целую вечность страдает по одной женщине? — как бы между прочим поинтересовалась Руна. — Он же мужчина хоть куда. Я бы…

— Ну, теперь я понимаю, как ты умудряешься вляпываться в неприятности, связанные с мужиками, — перебила Тара. — Знаешь, не стоит увязываться за каждым «очаровательным хоть куда».

— Каждое слово пропитано большим опытом, — ядовито отозвалась сестра Ливия.

Брике взяла женщин под руки.

— Не ссорьтесь, дамы. Тара, милая, ты уже оценила новый интерьер? Я в восторге, а гости не хотят уходить. В один голос утверждают, что здесь еще никогда не было так уютно.

— Да, — кивнула эльфийка. — Прямо вторая жизнь гостиной. Это твоя работа?

— Это работа нашего короля.

— Фуада?..

Хозяйка расхохоталась.

— Детка, я назову его королем только после того, как отрекусь от своей веры, приму обет безбрачия, откажусь от вина и начну носить черное. Король здесь только один. Тот, на чьей вилле ты живешь, и в чьей постели ты спишь.

Тара в очередной раз обвела взглядом гостиную.

— Что? Хочешь сказать, это он все тут обставил?..

— Он порывался сделать нечто подобное еще в ту пору, когда мы работали вместе. Каждый день говорил, что обстановка выглядит пошло и отпугивает местных клиентов. Дескать, европейцы платят много, но нельзя же ориентироваться только на них? Но я отвечала категоричным отказом, потому что у заведения был свой стиль, и резко менять его, пусть и ради дополнительного заработка, неправильно. Когда я в очередной раз отказалась платить Фуаду, его люди пришли сюда и перевернули все вверх дном. Не оставили ни одного целого бокала, разодрали все шелковые подушки. К кому я могла прийти за помощью, если не к своему королю? Сперва он решил дать мне денег, но потом вспомнил о давней мечте все здесь поменять.

— Очень изящно, — похвалила Руна. — У него всегда был отличный вкус во всем, что касается интерьеров.

— Работали вместе? — повторила Тара, посмотрев на Брике. — В каком смысле? Он искал для тебя девушек?

— В прямом смысле, дорогая. Мы были деловыми партнерами. Управляли заведением вдвоем. Господин хозяин и госпожа хозяйка.

Девушки, сидевшие чуть поодаль, удивленно обернулись на громкий смех эльфийки.

— Ты серьезно? Мужчина управляет борделем? Это же страшный позор.

— Если очень хочешь работать с Аднаном и Умаром, то ради этого согласишься еще и не на такое. — Брике мечтательно вздохнула. — До сих пор помню тот день, когда мы с Ливием встретились впервые. Он пришел по просьбе Умара, поговорить о долге моего покойного мужа. Денег у меня не было, но я подумала: Великий Бог, ну какой же очаровательный мальчик. У него чудесные манеры, он умеет вести светскую беседу и говорить даме изысканные комплименты. Я накормила его, напоила вином, познакомила с девушками. Спустя два дня он вернулся. Я достала часть денег, оставшуюся часть одолжила, хотя и понятия не имела, как буду возвращать этот долг. А Ливий и говорит: «Почему бы нам не поработать вместе, миледи? Так вы быстрее вернете деньги, а я с вашей помощью освою тонкости бизнеса». Хорошее было время. Иногда по просьбе девушек он по нескольку часов играл на рояле, а они пели и танцевали. Для Гвен мог играть целую ночь.

При упоминании ненавистного имени Тара ощутила непреодолимое желание заскрипеть зубами от злости.

— К слову, а где же леди Гвендолен? — спросила она, надеясь, что это прозвучало не слишком язвительно.

— Я видела ее в гостиной несколько минут назад… ах, вот же она. Гвен, дорогая! Иди сюда. Я хочу тебя кое с кем познакомить.

Обернувшись на легкий стук каблучков, эльфийка собралась с духом и решила, что почти готова увидеть ангела во плоти, но при взгляде на приблизившуюся женщину приоткрыла рот от удивления. Нет, это не ангел, подумала она. Это черт с последнего круга Ада, примеривший на себя маску ангела, и маска эта сидит на нем так же идеально, как длинное облегающее платье из белого шелка. Тара объездила весь мир, бывала на вечеринках у богатеев и встречала красавиц, перед которыми ползали на коленях принцы и миллионеры, но Гвендолен они и в подметки не годились. В этой женщине совершенным было все, от легкого макияжа, смуглой кожи и свободно лежавших на плечах темных кудрей до фигуры, способной вдохновить творца на создание скульптуры древнегреческой богини. Целой серии скульптур. Он бы мастерил их днями и ночами, забывая про еду и сон, и в итоге умер бы от тоски, так и не запечатлев совершенство. Такую красоту нужно запретить законом, думала эльфийка, жадно впившись взглядом в лицо любовницы Ливия. Она вообще выходит на улицу? Если да, то, наверное, в сопровождении охраны, в противном случае ее давно украли бы и посадили под замок.

— Знакомься, — услышала Тара голос Брике. — Тара Ганим, подруга нашего короля. Руна Кондо, его младшая сестра. Дамы, это Гвендолен Сафро.

Гвендолен протянула эльфийке руку. Из украшений на ней был только платиновый браслет и скромное на вид бриллиантовое колье.

— Очень приятно, миледи, — улыбнулась она. — Друзья короля — мои друзья. Рада видеть вас в нашем уютном гнездышке этим вечером.

Тара по-прежнему изучала ее лицо, загипнотизированная обманчиво мягким взглядом темно-зеленых глаз и приятным низким голосом. Еще мгновение назад она хотела придушить чертову Гвендолен, но теперь от злости не осталось и следа. Если красота этой женщины так поразила ее, то мужчины, должно быть, впадали в транс. Чего уж говорить о Ливии, который особой выдержкой во всем, что касалось представительниц слабого пола, не отличался.