Это было невероятно, потому что к физическому удовольствию, добавилось и эстетическое, потому что слушать все его хриплые признания, его комплименты, и ощущать всё мощь его желания, было просто умопомрачительно. И, конечно же, я долго не продержалась.

Разрядка была такой сильной, что я выла в голос, от ярких, болезненно-сладких ощущений, что выворачивали мою душу.

И тут я услышала, как в какофонию наших порочных звуков, влился ещё один.

Радио-няня на тумбочке мигала огоньками, из динамика надрывался Мурик.

— Руслан, — попыталась я дёрнуться.

— Сейчас, царица, — прорычал он, прижимая меня сильнее, — сейчас.

Его движения стали совсем резкими и быстрыми, дыхание отрывистым и хриплым. Хватка на моих бёдрах заметно окрепла.

Но меня заботил только крик моего ребенка.

— Отпусти, Руслан, — снова предприняла я попытку вырваться, но он заломил мне руку, и не дал сдвинуться с места.

— Руслан, — замотала я головой, но он неумолимо продолжал движение, вбиваясь в меня, и я поняла, что моё сопротивление, ему нравиться.

— Отпусти… — но договорить я не успела, он зажал мне рот ладонью, сдавил сильнее руку, и я услышала его рык над ухом, а потом ощутила пульсацию члена. Он кончил.

Ещё несколько мгновений мы были единым целым, пока очередной вскрик Мурика не привёл нас в чувства.

Не могла дать сейчас оценку происходящему, да и не хотела.

Стала выбриться из под него, стараясь не глядеть, и не прислушиваться, к тому, что творилось в душе. Это было между нами изначально. Принуждение. Почти изнасилование. И это нравилось нам обоим. Но сейчас?

— Вика… — Руслан видимо почувствовал моё настроение, — я переборщил…

Не знаю, что на меня нашло?

Может это крик Тимура, так на меня подействовал, а может напряжение из-за предстоящей предполагаемой беременности, меня вывели из себя, но на его попытку, прикоснуться, я размахнулась и влепила ему пощечину, а обручальное гранёное кольцо рассекло ему губу.

Это стало точкой в моём «вскипевшем котелке». Я словно увидела себя со стороны, и обомлела.

8

Лицо Руслана тут же заострилось, кровь на губе, придала ему кровожадный вид. Глаза мигом остыли, и только мой растерянный вид, видимо спас меня от мгновенной расправы.

Я прижала к себе ладонь, которая ещё хранила отпечаток его щеки, и, не переставая смотреть на Руслана, пытаясь «перезагрузить систему».

— Я, я… — в голову ничего не шло, и даже крик Тимура не вывел меня из ступора.

Руслан, молча, поднялся, надел пижамные штаны, и вышел, а через несколько секунд, я услышала его голос в радио-няне. Он ворковал с сыном, а я всё больше, прямо-таки под завязку, загружалась стыдом.

Я не могла себе объяснить, что произошло. Помню только яростную вспышку, которая сменила яркий оргазм, и желание причинить ему боль.

Я слушала, как Руслан, просит Тимура подождать, что сейчас они пойдут вниз, и он приготовит ему смесь. Слушала его низкий голос, и боялась, что вот так ласкового он больше не заговорит, со мной, точно.

В кухню решаюсь спуститься минут через пять.

Руслан сидит на стуле, держит на руках Мурика, который с удовольствием сосёт свою смесь. Он всё также с голым торсом. Очень красивый.

Если раньше меня преследовал его образ, и я хотела воплотить его на холсте, то теперь всё больше ловлю себя, на том, что хочу написать их обоих вот так. Тимур на руках у Руслана. Он без рубашки, чтобы чётко прорисовать его мышцы, и рисунки татуировок. Показать контраст между сильным отцом и хрупким сыном.

У него всклокоченные волосы, и задумчивый взгляд. Он смотрит то в окно, то на чмокающего сына, и я знаю, что он заметил меня, но Руслан не поворачивается в мою сторону.

Я подхожу ближе, и, закусив губу, комкаю подол его футболки, что накинула на себя. Пол тёплый, но мне всё равно холодно, и я как цапля, ставлю одну ступню на икру другой ноги, чтобы погреть её.

— Руслан…

— Чего с голыми ногами выперлась? — смотрит он на меня, и я вижу, что он даже не вытер кровь на губе, и она засохла яркой дорожкой на его бороде.

Я, спохватившись, кинулась к умывальнику, и, намочив кухонное полотенце, подошла к нему, желая стереть кровь, но он не дал, отшатнулся от меня, пронзительно посмотрел, и мне стало невыносимо стыдно. Опять.

— Может, объяснишь, кого хера происходит? — рявкнул он, и Тимур на мгновение замер, но потом, видимо рассудив, что это не ему, продолжил трапезу.

— Я… не знаю, — выдохнула я, и опустила протянутую руку с полотенцем, и взгляд, снова соорудив из ног одну ходулю.

— Либо иди, надень носки, либо сядь уже куда-нибудь, — раздражённо повёл плечами Руслан.