Тимур гулил у себя в колыбельке, пока я приводила себя в порядок.

Ночка оказалась не из лёгких.

Опять эти слёзы.

Проревела всю ночь.

Может, конечно, это и гормоны, но не стоит списывать всё на них. Руслан тоже постарался. И я вроде бы уже смирилась с его решением, он вот такой бескомпромиссный, резкий.

Знала.

Я всё про него знала.

А внутри всё равно ковыряет досада, что он даже не попытался меня понять, приняв все мои причины за блажь. Даже не выслушал ни разу. Типичный мужской эгоизм. Почему я считала, что он может быть другим. Потому что полюбила его безумно. Потому что, он подарил мне целый мир полный любви. Потому что растворилась в нём, доверилась. Но даже у падших ангелов есть свои недостатки. Он так долго был на земле, что совсем очеловечился, и ничего ему не чуждо, особенно проявлять своё эго, путём подавление чужого. Быть глухим и слепым. Быть равнодушным.

Я смахиваю набежавшие слёзы, и аккуратно взяв Тимура на руки, иду встречать родителей.

Но внизу меня встречает Руслан. Он, молча, забирает у меня сына.

— Ты не на работе? — удивлённо тяну я, разглядываю широкую спину, которой он ко мне развернулся.

— Перенёс сегодня все встречи, у нас с тобой есть дело, — отвечает он, немного обернувшись.

— Дело? — снова тяну я непонимающе.

Но Руслан ответить не успевает, потому что входят мои родители.

— Мам? Пап? Привет! А вы чего? — без обиняков, спрашиваю я.

— Да вот Руслан, позвонил, попросил посидеть с Муриком, — отвечает мама, скидывая пальто на руки папе.

— Руслан? — снова вопрос, и меня начинает это злить.

Я немым укором застываю, глядя в его спокойное лицо, но он особо и не торопиться ничего объяснять мне. Держит сына и попутно раздаёт поручения моим родителям, что мы задержимся на весь день, что Тимуру поставили прививку и купать и гулять с ним сегодня нельзя. А родители уже давно потеряли ко мне интерес, внемлют ему, и сюсюкают с внуком.

Это картина меня бы умилила и повеселила. Моя мама, преданно заглядывает в глаза Руслану, тому, кто по её мнению разрушил мой брак. Папа добродушно сжимает плечо моего мужа, поддакивая ему. В центре всего довольный Тимур, на руках у своего отца. Невероятно красивого и серьёзного сейчас. Чёрный цвет рубашки, и узкие черные брюки. Густые каштановые волосы, и аккуратная борода, и внимательный взгляд карих глаз из под густых бровей. Словно весь сотканный из теней. Красивый до дрожи, и до той же дрожи, порой холодный.

Когда все инструкции розданы, и Тимур перекочёвывает в руки к дедушке и бабушке, наконец, наступает моя очередь.

Руслан смотрит на наручные часы, и говорит, обращаясь ко мне.

— Собирайся, царица, нам не стоит опаздывать.

— Опаздывать куда?

— Есть дело, которое стоит решить. Твои вещи я собрал, тебе осталось только переодеться во что-нибудь удобное. Я жду тебя в машине.

Вот так загадочно и непонятно. А если учесть, что настроения разговаривать с Русланом у меня нет, я не спорю. Возможно, он решил загладить свою вину, и организовал что-то вроде, романтичного времяпрепровождения. И я не хочу саботировать этот его порыв. Налаживать отношения нам всё же придётся, как бы я не обижалась на него.

Но когда наш автомобиль тормозит на парковке у медицинского центра, я непонимающе смотрю на мужа.

— Зачем мы здесь?

Руслан глушит мотор и поворачивается ко мне всем корпусом. Смотрит напряжённо, и как-то решительно.

— Послушай Вика, и не перебивай, — начинает он, и мне вопреки этому замечанию, хочется задать очередной вопрос, но я поджимаю губы.

— Это решение далось мне тяжело, и меня до сих пор корёжит, но ты права, я не должен был единолично решать, то, что касается нашего будущего. Да я до сих пор не понимаю тебя, но готов смириться с этим, если тебе это нужно.

— Ты о чём Руслан? — всё же не удерживаюсь я.

— Я о том, что если ты хочешь сделать аборт, то ты можешь его сделать. Я не словом, не делом никогда тебя в этом не упрекну.

Я ошеломлённо уставилась на него, не веря своим ушам.

— Но ты же… Ты же сказал… — заикаюсь я.

— Да, сказал, — говорит он чуть громче, — да, я всё ещё остаюсь при своём мнение. Но и твоё мнение мне не безразлично. Ты права, я не знаю, и никогда не узнаю, что испытывает женщина во время беременности и родов, и в этом вопросе мне стоит довериться тебе. Если ты говоришь, что не готова, значит, не готова.

Я пораженно молчу, и пытаюсь осмыслить все, что он на меня вывалил. А самое главное я пытаюсь понять свои чувства после всех этих слов.

Облегчение?

Удовлетворение?

Не пойму.

— Я записал тебя на одиннадцать, на все необходимые анализы, сегодня же мне обещали, если всё будет хорошо, провести процедуру. Потом я отвезу тебя домой.

Он говорит всё это так нарочито спокойно, что не понять, что он делает над собой усилие, не составляет никакого труда.

— Но Руслан, ты же…