В армии все просто — хочешь получить генеральский чин и дивизию — то нет нужды горбатиться в рядах дальних гарнизонов, старательно вышагивая по ступенькам ротного, батальонного и полкового командиров. Зачем тянуть лямку десятилетиями, если генеральский чин получишь только при выходе в отставку?!

А где счастливый жребий, ау?!

Вот он — сдашь экзамены и проучишься два первых курса в Николаевской академии Генерального Штаба, а там волею судьбы, интриг, связей и оценок тебя оставят на заветном третьем курсе, по окончании которого выпускники приобщаются к сонму «избранных» — теперь их карьера обеспечена на всю оставшуюся жизнь. И ставят таких на полки, хотя до этого назначения они отбывали годичное цензовое ротами и редко когда батальонами. Отодвигая в сторону, как ненужную ветошь строевиков, что служили в этом полку долгими годами, а то и десятилетие. А потом с этой ступеньки, что является таким хорошим карьерным трамплином, идут «моменты» (а так называют окончивших академию ГШ простые армейцы) наверх перебираясь с одной штабной должности на другую, и становясь в конце-концов начальниками дивизий, обрастя за это время весомыми связями и выгодно женившись. Не все таковы, но многие — ибо исключения лишь подтверждает правило.

После войны с Японией эта порочная практика окончательно утвердится, и люди, не командовавшие батальоном, не то, что полком, в бою, примут под свое «мудрое» командование корпуса и армии. С которыми Россия войдет в несчастную для себя мировую войну, которая станет вначале «Великой», а потом и «Первой». И закончится все это очередной революцией с гражданской войной, которая окончательно сметет этот «старый» мир, со всеми его устоявшимися порядками…

— Вот этого безобразия стране только и не хватает, — прошептал Ухтомский, мысленно отмечая, что «Кровавого воскресения» в столице все же не произошло. Порт-Артур держится, иначе бы падение крепости и гибели в ней 1-й Тихоокеанской эскадры, произвело бы на всю страну самое гнетущее впечатление. И война была тогда вдрызг проиграна не по объективным причинам, а по стечению обстоятельств с так называемым «человеческим фактором». Тот же гарнизон взять, в котором нет раскола на армейцев и флотских, на «куропаток», делавших ставку на бывшего командующего Маньчжурской армией, и на «бастардов», сторонников наместника.

Разом закончились генеральские интриги в гарнизоне, теперь все сплочены вокруг одной задачи — отстоять крепость. Командование сухопутной обороной принял на себя произведенный в генерал-лейтенанты Кондратенко, «душа Порт-Артура» как его называет. Артиллерия в надежных руках генерал-лейтенанта Белого, и те новые приемы, что вошли в обиход, позволяют отбивать огнем неприятельские штурмы. Командиры трех участков — генералы Горбатовский, Семенов и Третьяков достойны всяческих похвал, как и войска находящиеся в подчинении.

Моральный дух защитников Порт-Артура таков, что сейчас взять крепость штурмом проблематично, а сдавать ее никто не станет. Силы не подорваны голодом и лишениями, ибо предпринятые меры с опорой на собственные ресурсы, помноженные на активность флота, дали долгожданный результат, весьма позитивный. И сейчас Порт-Артур стал той важной картой в политическом раскладе, который станет если не джокером, то козырным тузом, определяющим дальнейшее развитие событий…

229 мм мортира на позиции — при обороне Порт-Артура эти устаревшие орудия показали свою эффективность при отражении штурмов

— Вирен со своими «игреками» вчера прорвался в Порт-Артур, Николай Илларионович, вот телеграмма, — Витгефт передал листок бумаги командующему Тихоокеанским флотом вице-адмиралу Скрыдлову. Вот только тот таковым на самом деле не являлся, а фактически командовал 1-й Тихоокеанской эскадрой вкупе с бывшим Владивостокским отрядом крейсеров. Порт-артурская эскадра, в отличие от ВОКа, подчинялась напрямую наместнику, как главнокомандующему, и состояла на равных правах с Владивостокской, несмотря на то, что была значительно меньше в корабельном составе. А еще наместнику был подчинен 1-й отряд вспомогательных крейсеров, вначале состоявший всего из двух кораблей — «Ангара» и «Лена» — переданный под командование бывшего командира «Баяна» капитана 1 ранга Роберта Николаевича Вирена, получившего чин контр-адмирала.

Именно эти два быстроходных лайнера, после поднятой в газетах шумихи насчет «забытого Порт-Артура», доставили в осажденную крепость подкрепление в две тысячи солдат, что «охотниками» вызвались отправиться на помощь. От добровольцев в рядах воевавших в Маньчжурии полков отбоя не было — отобрали сразу на шесть полнокровных батальонов тысячного состава, отбирая из состава рот по десятку солдат, из числа крепких телом, молодых и самых здоровых. Убыль небольшая для каждого корпуса — потерять один батальон, причем сводный из 32-х имеющихся в составе двух дивизий, причем получить пополнение практически сразу.

И что самое обидное, так это то, что Ухтомский просто воспользовался его трудами. Ведь именно он отправил в Чифу лейтенанта Никитина, минного офицера с погибшего на мине крейсера «Боярин». Тот должен был находиться в китайском порту на положении «инкогнито», под чужим именем, с документами на американца Дональда Никсона — Китайцы объявили нейтралитет, и находится на их территории военнослужащим других держав, тем более секретным агентам, было опасно из-за возможного задержания или ареста. Задачу обеспечить Порт-Артур радиосвязью требовалось выполнить незамедлительно, чтобы не отправлять на телеграф в Чифу каждый раз миноносец. Ведь после гибели самого резвого «ходока», миноносца «Лейтенант Бураков», что выдавал больше тридцати узлов, и мог уйти от любого японского дестройера, посылка «сокола» становилась для него форменным самоубийством, «билетом в один конец».

Вот только Ухтомский нагло воспользовался трудами, даром что князь. Зафрахтовал германский пароход с радиостанцией, что уселся на мель в Чифу, получил повреждения и вмести с ними право чиниться два месяца. Еще одна мощная радиостанция была закуплена в Циндао с разрешения губернатора фон Труппеля, и передана на «Новик», что смотался ради нее в германскую колонию. И все — радиограммы теперь шли бесперебойно как в Порт-Артур, так и обратно в Циндао, где с любезного разрешения командующего германской Восточно-Азиатской эскадрой разрешили русским офицерам оборудовать свою «тайную» станцию искрового телеграфа.