Значит, и сейчас, скорее всего, не помогут. Выдавать себя нельзя.

Чтобы меня не засекли, я опускаюсь на четвереньки и так двигаюсь дальше вслед за Трещоткой. И вскоре мы оказываемся рядом с образованием, больше похожим на бумажный жёлоб, чем на мостик. Он под крутым уклоном тянется к довольно большой площадке, ярусом выше, от которой ведут дальше ещё несколько таких же подъёмов, разветвляясь. Но что самое главное, здесь, внизу, имеется что-то наподобие широкой ступеньки, на которую нужно стать, насколько я понимаю.

В подтверждение моих мыслей Трещотка забирается на эту небольшую платформу и оглядывается на меня.

А я-то думала, что двигаться надо вниз.

– Надеюсь, ты знаешь, что делать, – бормочу тихо. И осторожно ступаю следом.

Опасаясь, что не удержу равновесие, сразу сажусь, подбирая под себя ноги, и крепко хватаюсь за выступающие сбоку края.

– Ур-р-р-р, – с ноткой самодовольства выдаёт в ответ мой проводник. И я неожиданно улавливаю что-то очень похожее на ментальное воздействие, приправленное ещё чем-то – странной, концентрированной вибрацией. Слава богу, кажется, всё это направленно не на меня.

И тут ступенька под нами внезапно вздрагивает и резко несётся вверх.

Не знаю, каким чудом мне удаётся не завизжать от испуга и не свалиться с этого бешеного подъёмника. Но когда мы достигаем верхней площадки, я едва могу разжать пальцы и подняться на дрожащие ноги.

В таком же духе проходит ещё часа два.

Я то перебегаю через мостики вслед за Трещоткой, то поднимаюсь вместе с ним на верхние ярусы, изредка мы даже съезжаем вниз, словно обходя стороной что-то мне неведомое. Иногда мы прячемся, когда слышим голоса. Один раз даже приходится минут пятнадцать сидеть в импровизированном укрытии, в виде щели между двумя круглыми строениями, ожидая, пока уйдут двое имар неопределённого пола, явно не из высшей касты. Мой маленький товарищ всё это время жмётся к моим ногам и тихо мелко дрожит.

Кажется, он так же как и я, сбежал из-под надзора. И я не могу не чувствовать к этому милому малышу огромной симпатии и благодарности.

Постепенно я настолько привыкаю к нашему способу передвижения, что уже практически не боюсь упасть, по крайней мере, не задумываюсь над этим. И когда начинаю различать вверху что-то весьма похожее на небо, радости моей нет предела. Трещотка явно улавливает моё настроение, потому что всё чаще довольно тарахтит и урчит рядом, напрашиваясь на ласку в моменты кратких передышек.

Но всё переворачивается в один миг.

Когда я, словно на крыльях, перелетаю через очередную длинную перемычку между двумя площадками, на той, что впереди, внезапно буквально ниоткуда появляется уже знакомая мне женская фигура. От неожиданности я едва не теряю равновесие, резко затормозив.

Это она.

Моя похитительница ухмыляется клыкасто, облизывая алые губы, щурит чёрные глаза, склоняя голову набок… и, вскинув руку, силой мысли поднимает в воздух пронзительно взвизгнувшего Трещотку. Бедняжка, дико извиваясь и вибрируя, скулит, как побитый щенок, заставляя моё сердце сжиматься от жалости.

– Ай-ай-ай, какая нехорошая девочка. Я всего лишь на чуть-чуть отлучилась по делам, а ты уже бежать надумала? А как же наш уговор? Как же твоё настоящее тело? Уже передумала? Хочешь остаться в этом искусственном?

– Не хочу. Но я тебе не верю. Если ты действительно собираешься мне помочь, зачем было похищать и держать взаперти? Или вот сейчас. Зачем ты мучаешь этого малыша? Он ни в чём не виноват.

– Малыша? – удивлённо вскидывает брови жуткая брюнетка. – О великий Хаос. Вы, землянки, просто неподражаемы в своей излишней эмоциональности и склонности к глупым привязанностям. Это всего лишь низшее создание, бесполезная отбраковка даже среди низшей касты жителей этой небольшой планетки. Его жизнь ничего не стоит.

Мне очень интересно, откуда она столько всего знает о землянках, но сейчас гораздо больше волнует другое.

– Он живое создание, способное чувствовать и испытывать эмоции. А может даже мыслить. И его жизнь так же ценна, как и любая другая.

– Серьёзно? Может, ты даже рискнешь своей ради него? – саркастично кривятся кроваво-алые губы.

И она, подойдя к краю, бросает Трещотку вниз.

Не знаю, как мне это удаётся. Стремительно оценив траекторию движения и свои шансы не убиться, я без раздумий стрелой бросаюсь вперёд, развивая просто немыслимую для себя скорость. Сделав несколько стремительных шагов, отталкиваюсь от мостика под ногами и рыбкой ныряю вниз, на лету хватая Трещотку и прижимая к своей груди. После чего мы по инерции падаем на площадку ярусом ниже, прокатившись до противоположного края и едва не свалившись уже оттуда.

Царапая ногтями шершавую поверхность, я с колотящимся сердцем отползаю к середине, где падаю на спину, пытаясь отдышаться. Трещотка на моей груди сворачивается в калачик, сотрясаясь крупной дрожью.

– Какая глупая самоотверженность, – фыркает внезапно появившаяся рядом «вампирша». Я поняла, наконец, кого она мне напоминает. – Но ладно. Если тебе так хочется, можешь пока понянчиться с этим созданием. А сейчас вставай. Твои на-агары требуют показать, что с тобой всё в порядке, прежде чем продолжить наш разговор.