– Избранница… – тяну прищурившись. – Значит, и ты признаеш-ш-шь, что она твоя истинная, так же как и моя? Ты так же, как и я, хотел бы заявить на неё права и разделить с-с-с ней жизнь?

– Да, – слышу лаконичный ответ, испытывая смесь ликования с собственнической ревностью. Одно дело предполагать, а другое знать наверняка.

– И что ты выбереш-ш-шь? Нашу ис-с-стинную, или долг?

Клыки буквально сводит от чувства бессилия и страха невосполнимой потери. Я до сих пор не знаю, сумею ли подчиниться его приказу, если это лишит меня… Жени. Сумею ли поступить так, как требует моя честь?

– Ты спрашиваеш-ш-шь, приговорю ли я к смерти наш-ш-шу истинную и тем самым обреку нас обоих… тебя с-с-своего единственного брата, на боль и одиночество? – Са-ард смотрит на меня абсолютно спокойно. Даже отрешённо. Словно уже всё для себя решил. – Нет, я не могу так пос-с-ступить.

– То есть… – с шипением вырывается из моей груди вздох облегчения. Неправильного, приправленного горечью и стыдом, но слишком сильного, чтобы его игнорировать. – Ты соглас-с-сишься на условия Хаманы?

– Я не виж-шу другого способа с-с-сохранить Ж-шене жизнь. Даже если мы каким-то немыс-с-слимым образом сумеем вытащить её из плена Хаманы, с-с-связь между ними уже не разорвать. Богарес-с-се никто не помеш-ш-шает захватить тело биосинтезоида без нашего ведома и с-с-согласия. К тому же я предполагаю, что она не врёт насчёт настоящей телес-с-сной оболочки Ж-шени. С-с-сам уже не раз задумывалс-с-ся о том, ус-с-спеем ли мы доставить её на Землю вовремя, смож-шем ли вернуть её в настоящее тело. Я стребую с Хаманы клятву, которая заставит её с-с-сделать это с-с-сейчас. И дам ответную, от имени нас обоих, обеш-ш-щав, что мы выполним её ус-с-словия. А ты не позволиш-ш-шь мне предать императоров и устраниш-ш-шь нас обоих до того, как С-с-саяре вернётся в родную Вселенную. Нам придётся обхитрить Хаману. Тогда хотя бы ты получиш-ш-шь шанс найти Женю и с-с-соединить с ней свою жизнь. Не запятнав при этом честь нашего Дома.

– Брат, ты не можеш-ш-шь… – потрясённо качаю головой. Из всех возможных вариантов, я даже предположить не мог, что он предложит именно этот… немыслимый… невозможный…

– Могу. И с-с-сделаю. Это мой выбор. А ты выполниш-ш-шь мой приказ.

Он с ума сошёл!

– Тогда нужно пос-с-ступить наоборот. Ты наследник, и именно ты должен вернуться домой. А я возьму удар на себя. Я с-с-свяжу себя клятвой, чтобы с-с-спасти Женю.

Са-ард в ответ лишь грустно усмехается.

– Даже если бы я тебе это позволил… Ты же с-с-сам понимаеш-ш-шь, что это не сработает, Ш-ш-шоа. Хамана знает, кто командир корабля, знает, кто мы и какая у нас иерархия. Она не поверит, ес-с-сли вместо меня договариваться с ней будеш-ш-шь ты.

В бездну всё! Он прав. Моим клятвам Хамана действительно не поверит. Только его клятва спасёт Женю.

Но безропотно принять такой вариант? Нет. Невозможно.

Я просто обязан найти способ, как помешать брату доставить Хаману в нашу Вселенную и при этом оставить его в живых. И сделаю это, чего бы мне это не стоило.

– Если с-с-с этим мы разобрались, давай обсудим наш-ш-ши дальнейшие дейс-с-ствия, – подбивает итог Са-ард, удовлетворившись моим скупым согласным кивком. – Хамана назначила нам обоим встречу, на которую обещала привес-с-сти Ж-шеню. Нужно с-с-согласовать, что мы будем говорить, и как себя вес-с-сти. Чтобы сыграть с-с-свои роли максимально убедительно.

Женя

Не было никаких порталов, или ещё чего-то подобного. Не знаю, что и каким образом сделала эта особа, но мы внезапно просто оказались в совершенно другом месте. Переместились с белесой площадки над бездонным городом имар в огромное помещение, которое, пожалуй, уже чем-то напоминает зал. Такой же странный и чуждый, как всё остальное на этой планете, но довольно красивый, если честно.

Здесь пока никого, так что я позволяю себе пару секунд поглазеть по сторонам, любуясь диковинными архитектурными элементами и формами. Если искать ассоциации с понятными для меня образами, то зал этот похож на то, как мог бы выглядеть изнутри гигантский вытянутый конус со скученным и выгнутым верхом. Складчатые стены плавно переходят в потолок и поражают взгляд густым, ажурным рисунком кластерных отверстий, через которые льётся такой же медово-оранжевый цвет, как через стенку моей камеры. А под ногами мягко пружинит абсолютно чёрный пол из какого-то пористого, как известняк, материала.

Прижимая к груди притихшего Трещотку, я верчусь вокруг своей оси и, запрокинув голову, рассматриваю всё это инопланетное великолепие.

К моему облегчению тут даже что-то наподобие дверей имеется. Больших, с вычурной арочной формой.

– А где же на-агары? – поворачиваюсь к своей похитительнице, с отстранённым интересом наблюдающей за мной.

Отпускаю на пол завозившегося в моих руках друга-гусеницу. Тот пугливо жмётся своим упругим телом к моим голым щиколоткам.

– Сейчас явятся, – пожимает она плечами.

– Ясно. Хорошо. Кстати… могу я хотя бы узнать твоё имя? А то как-то неудобно. Меня похитили, а я даже не знаю, кто.

– Хм, – белолицая брюнетка склоняет голову набок. – Можешь звать меня… Хамана.

Хм. Интересно, соврала, или нет?

– А ты расскажешь, кто ты такая на самом деле? Откуда родом? К какой расе принадлежишь? – пытаюсь выведать ещё хоть что-то. – Или ты одна такая… со сверхспособностями?

– Нет, не одна, – усмехается… Хамана. Щурится заинтриговано. – Мне нравится, что ты меня больше не боишься.

– Ну почему же, боюсь, – пожимаю плечами. – Но после заключения в карцере любое общение кажется благом. Даже с собственной похитительницей. К тому же я прекрасно понимаю, что если бы ты хотела меня убить, то уже сделала бы это. Я тебе живая нужна.

– Верно, – кивает моя собеседница со странной улыбкой.

– Так всё же… Расскажешь о своей расе?

– Таких, как я, в большинстве вселенных почитают за богов, – улыбка Хаманы становится снисходительной и слегка высокомерной. – Посвящённые же называют нас богарами. Наш родной мир миллиарды лет назад был разрушен. Но мы способны создаём новые мира, рождать народы. Ну или разрушать, если видим в этом нужду и призвание.