– А зачем он? Монахов у нас нет, люди трудятся, всего хватает, зачем храм? Я много думал над этим. У меня и книги имеются из нашего монастыря, но их никто не читает. Зачем нам грамота, где её применять?

– Э, старик, да ты опасный бунтовщик! – озорно воскликнул Ли.

– А я и есть тот бунтовщик. Одним из первых помощников Гуаня я был, и о том не жалею. А что не удалось нам совладать с цинами, то тут не наша вина. Тайвань нас плохо поддерживал, да и народ уж больно боялся потерять часть голов. Оно ведь как? Чуть что – и сразу охота драться пропадает. А гнуть спину под палками у нас давно привыкли.

– А что, у вас здесь палками не управляют? – спросил Ли, подозрительно глядя на словоохотливого старика.

– А зачем это? Разве нет других мер? У нас всё добровольно и без палок. А кто начинает выходить из наших обычаев, того отсылают на соседний остров. Пусть там поразмыслит о жизни. Да и пользу деревне принесёт. Но таких бывает мало. Всего два человека пришлось отправлять, да и то ненадолго.

– А что там на острове? – с любопытством спросил Ли и хитровато бросил взгляд в сторону рассказчика.

– Ничего особенного, скалы, глушь, море.

В ответе звучала неуверенность, желание продолжать этот разговор у старика сразу пропало. Он замкнулся и потом заторопился с обедом, приглашая гостей на поляну у своего дома. Это был точно такой же, как и у соседей и никто бы на смог сказать, что этот дом принадлежит главе колонии, да ещё вполне процветающей.

Против хижины из бамбука, крытой пальмовыми листьями и стоящей на невысоких столбах, уже разложены циновки из тех же пальмовых листьев. Женщины заканчивали раскладывать по мискам и пальмовым листьям кушанья из риса, рыбы, пряных приправ, фруктов. В сосудах из скорлупы кокосовых орехов стояли напитки и соки. Невдалеке пылали костры, и с той стороны тянуло восхитительным ароматом жареного мяса. Матросы жадно тянули раздутыми ноздрями и нетерпеливо оборачивались.

Лян Юн-хэ обратился к гостям с приветственным словом. Он высказал радость по случаю встречи с земляками, но речь его воспринималась странно и с недоверием. Всем ясно было, что радость встречи тревожит его, а молчаливые женские фигуры, снующие по поляне, подтверждали это впечатление.

– А что, вина у вас нет? – спросил Ли, отведав прохладный сок кокосового ореха.

– Вино не делаем, да к чему оно, – важно ответил старик и с опаской поглядел на капитана.

– Тогда придётся по такому случаю доставить его с джонок. Эй, кто-нибудь! Быстро в лодку – и за вином. Да побольше. Радость-то какая!

Старик ничего не ответил, но взгляд его говорил больше слов. Он с озабоченным видом углубился в миску, проворно орудуя палочками.

Мишка с удивлением наблюдал этот странный мир, особенно старика с седой бородой и длинными усами. На его смуглом сухом теле не было никакой одежды и только что-то вроде штанов до колен составляли его одежду. Он был бос, как впрочем, и все остальные островитяне.

Рядом с ним сидели на циновке китайцы помоложе и хранили глубокое сосредоточенное молчание. До сих пор никто с гостями не промолвил ни слова, и только одобрительно кивали головой.

Мишка с недоумением оглядывал циновки, уставленные едой и питьём и пытался представить, какие запасы имелись в деревне, если такую ораву с трёх джонок старик мог сразу усадить и накормить.

В лес уходили тропинки, пробитые ногами людей и животных, но нигде не видно было возделанных ролей и огородов. А плоды и овощи разложены в изобилии. Улучив момент, Мишка обратился к старику:

– А скажите, почтеннейший, как много у вас еды, что вы смогли так щедро нас всех угостить? Не накладно ли будет вам?

– Завтра придётся поработать всей деревне, иначе прокормить всех вас будет тяжело. Пошлём молодёжь на охоту. В лесу можно раздобыть и коз и свиней. Думаю, что вы поможете нам.

– С удовольствием! – отозвался Мишка.

– Вот теперь начинается настоящий пир! – воскликнул капитан Ли, приветствуя подачу нескольких туш жаренных свиней и подплывающую лодку с бочонками вина.

Матросы восторженно заорали, некоторые бросились помогать. Пьянящий запах жаркого и струи вина так подействовали на всех, что последний проблеск стеснения мгновенно прошёл, и матросы остервенело стали пожирать сочное мясо, запивая его вином.

Старик с опаской наблюдал за начавшейся оргией. Женщины постепенно стали исчезать, и их место занимали старухи, едва волочившие ноги. Дети с перепугу тоже разбежались, и вскоре Мишка обратил внимание, что вокруг остались одни старые и пожилые люди. Их было мало и это стало обращать на себя внимание и остальных моряков.

– Эй, старик, а куда подевались твои красули? Не повеселиться ли нам вместе? Наверно давненько ваши бабёнки не видали таких молодцов! – в голосе кричащего Сань-гуя слышались нескрываемые нотки пренебрежения и лихости, Мишка недовольно повёл плечом.