– Вот и ладно. Завтра и отправляйся. Уверен, что тебя не тронут.

– Всё во власти господа нашего и Николая угодника, – ответил Мишка и серьёзно осенил себя крестом.

– Мы богатые жертвы принесём нашим духам.

Они замолчали, и Мишка не мог отделаться от мысли, что здесь начинает завариваться какая-то смута, что ему в этом уготована не последнюю роль. «Но как Тин влез в такое дело? Всегда спокойно взирал на все дела, творящиеся наверху, а тут на тебе! Чудно!» – так думал Мишка, пока они шли вдоль берега, где суетились матросы у только что вытащенной на песок джонки.

Мишка стал внимательно приглядываться к матросам, пытаясь определить их отношение к себе. Но как определишь, не поговорив с ними? Он видел, что к нему относятся не так уж плохо, во всяком случае, лучше, чем к другим начальникам. Но достаточно ли этого для того, что бы рассчитывать на полную поддержку хотя бы части матросов? Всё ж он не раз замечал и неприязнь к нему, как к инородцу, но таких тоже было мало.

Мишкины мысли метались в поисках успокоения и не могли его найти. Тин-линь взбудоражил его таким необычным сообщением, и сейчас он никак не мог прийти в себя. И новое опасное поручение капитана выглядело теперь совсем в ином свете. И тот и другой возлагали на него большие надежды, но надежды Мишки виделись расплывчато и неопределённо, чего трудно сказать о надеждах капитана Ли.

«Эх, не нравится мне вся эта канитель, но деваться некуда. Тут уж не захочешь, а придётся браться за дело. Что-то будет!» – размышлял Мишка и испытующе поглядывал на Тин-линя. Тот шёл с независимым видом, и Мишка подивился вдруг увиденной перемене в друге.

Ювэй и не думал отказываться от столь заманчивого предложения, как сопровождать своего обожателя в таком опасном предприятии. Он был горд оказанным доверием, не догадываясь, что это не столько доверие, сколько прикрытие от возможной опасности.

– Только обязательно дайте мне пистолет! – горячился мальчишка, который уже много недель мечтал получить в своё безраздельное пользование это волнующее оружие.

– Дать можно, да сумеешь ли ты с пользой им управиться? Хватит тебе и кинжала. Лучше возьми самострел и хороший нож, – Мишка ласково потрепал мальчика по взъерошенным волосам.

– Нет! В таком деле надо хорошо вооружиться! Да и капитан приказывал не упустить ничего из оружия. И чем больше, тем лучше.

– А ты откуда об этом знаешь?

– Слышал. Думаешь, что я ничего не знаю? Спроси у хозяина.

– Что за хозяин? – Мишка с удивлением глянул на Ювэя.

– Господин Дау, – неуверенно ответил смутившийся мальчишка.

– Да уж давно никаких хозяев у нас нет, а ты всё забываешь. Перестань-ка это вспоминать, слышишь!

Тин-линь с усмешкой слушал этот разговор и его брал смех, но он не хотел обидеть мальчика перед таким опасным походом. Да и обиды у себя он не чувствовал.

Рано утром Мишка с хмурым видом углубился в лес по тропе, ведущей в неизвестность. Следом поспешал Ювэй. Капитан и многие другие с каменными лицами провожали этот крохотный отряд, который не должен вернуться назад.

Тропа быстро стала взбираться в гору, солнце припекало, просачиваясь жгучими лучами сквозь ветви. Тревожные думы сверлили Мишкину голову. Ювэй тоже помалкивал, сознавая всё ответственность этого похода. Его сердце радостно и трепетно стучало в предчувствии волнующих событий. Его пылкое воображение рисовало картины подвигов.

Скоро тропа исчезла, и путникам пришлось пробиваться сквозь заросли и наваленные камни и скалы, преграждающие путь. Лямки заплечных мешков неприятно давили, пот заливал глаза. Влажная духота окружала со всех сторон.

День клонился уже к вечеру, а никого не было видно. Сильно уставшие от изнурительной ходьбы по кручам и завалам, что были опутаны колючими и густыми кустарниками и лианами, путники часто делали остановки и отдыхали, подкрепляясь захваченной провизией.

Ювэй был совсем измучен и радужные мысли давно покинули его. Он с трудом преодолевал горные дебри, но крепился и не ныл. Мишка отобрал у него пистолет и саблю и тот почти не противился.

– Вот так, братец, не так легко до подвигов добраться, как вначале кажется, – поучал Мишка тоном умудрённого опытом человека.

Ювэй помалкивал и сопел сзади, гремя камнями.

– Однако далеко нас занесло, а никого не видать, – продолжал Мишка, внимательно оглядывая кусты.

Дождь, яростный и обильный, внезапно обрушился на головы. Оглушительные удары грома не прекращались. В миг все вымокли до нитки. С трудом прикорнули под скалой, опасаясь попасть под срывающиеся камни и потоки воды, несущие всякий мусор и ветви. Настроение совсем испортилось. Мишка никак не мог привыкнуть к таким извержениям хляби, и это у него вызывало гнетущее ощущение тоски и безысходности.