— Ты удивительно выглядишь сегодня, — Вебер снова поцеловал мои пальцы, усаживая.

Опустил безупречный зад рядом. Подлизывается, сволочь.

— Этот якобы мужской костюм потрясающе провокационно выглядит, — усмехнулся. Разглядывал, не скрываясь.

— Мне не идёт?

Я искала глазами Анюту и не находила. И Макса. Так!

— Ты прекрасна, но я, всё же, предпочитаю платья, — генерал следил за направлением моего взгляда. Переворачивал страницы карты меню, не читая.

— Не сомневаюсь.

Я встала и пошла к туалетам.

Аня вышла мне навстречу из-за двери с изображением дамы на велосипеде. Альфонс Муха, Париж, 1902 год, ненужно всплыло в памяти. Вышла одна и совершенно спокойная. Помада на ее губах блестела нетронутым глянцем.

— Ты меня искала? — девушка откровенно обрадовалась.

Я облегченно рассмеялась. Прислонилась плечом к деревянной стене тамбура.

— Ты думала, что я там с ним? — догадалась Анечка, смутилась.

Сделала шаг ко мне в узком помещении. Я обняла ее за талию. В роль снова вхожу? Как-то слишком охотно.

— По себе сужу, прости, — тихо улыбнулась я.

— Я помню твои слова. Не сомневайся, — так же тихо и невозможно ласково ответила моя сероглазая подруга. Касалась тёплой щекой моего лица.

Хотелось дотронуться до нее губами. Но нет. Баста.

— Пойдём, потанцуем напоследок, — предложила я.

На посошок. Кто-то уже шёл сюда, разговаривая громко и не трезво.

— Контрольный выстрел в голову? — усмехнулась Анна.

В глаза мне смотрела открыто. Как своей. Пингвин Женька не соврал про высокий ай-кью.

Чёрный Армстронг снова пел про прекрасный мир. Мы танцевали на крошечном пятачке, который сейчас изображал здесь танцпол. Это же спортбар. Какие танцы? Обнялись и тихо переступали в такт вечной мелодии, ласкающей хрипом наши разделённые души, забив на заткнувшихся, ошарашенных зрителей. Прощались.

— Аня, иди ко мне, — сердитый голос Макса разрушил наш нежный вакуум.

Он снял мою ладонь с ее талии, ее руку с моего плеча. Потянул к себе.

— Позвольте, — Андрей Вебер-старший уверенно забрал меня в свои руки.

Окончание прекрасного мира мы танцевали в две пары. Спортбар улюлюкал и хлопал в ладоши, утопив в оре голос старины Луи. Как будто шайбу финальную забил.

— Здесь несъедобная кухня. Поехали в другое место, — проговорил папа Вебер, когда Армстронг замолчал.

Я стояла, застыв. Он не выпускал меня из своих твердых рук под тканью вечно черного костюма. Я не шевелилась. Из меня словно воздух весь вышел. Хотелось спрятаться поглубже и заплакать. Занятно, наверное, мы выглядели со стороны в шуме хоккейных разговоров. Я оторвала лицо от его груди.

Макс увел Анечку за свой стол. Посадил рядом и что-то быстро и горячо говорил. Попытался обнять. Она отстранилась. Молодец. Он кивнул в мою сторону, объясняя, понятно, что. Высказывал свои соображения в мой адрес. Аня смотрела на меня. Я не видела выражения лица. Тень колонны не позволяла. Ком прочно встал в горле. Запер кислород. Вебер обнял меня за плечи и вывел вон.

Я села на скамью у входа. Трясущимися руками пыталась втиснуть житан в мундштук. Сама не понимала, что со мной. Сердце сжалось в точку под неподъемной тяжестью потери. Шумно выдохнула, и слезы полились водой по щекам. Вебер сел рядом, молча, обнял, подобрал с асфальта мундштук, что выпал из моих непослушных пальцев.

— Вечно ты плачешь, когда я тебя вижу, — он улыбался.

Это точно. Вот хрень! Почему, интересно?

— Ляля! Я хочу с тобой поговорить! — раздался сбоку требовательный голос Максима.

Территорию столбить приперся. Выяснять, кто круче. Со мной? Встал перед скамейкой. Ноги хоккейные свои расставил. Не сдвинешь.

— Пошел в задницу, — судорожно, сквозь слезы, ответила я. Хотелось оказаться за сто верст отсюда и одновременно выпрыгнуть вверх, как больная ведьма, расцарапать его чемпионскую физиономию в кровь.

— Слушай меня внимательно, блядь!

Макс хотел выхватить меня из рук генерала. Тот спокойно отстранился, одновременно убирая меня за спину.

— В чем дело? — холодно и невозможно спокойно прозвучал голос Вебера.

Макс заткнулся, словно только что заметил мужчину. Никогда сообразительностью не страдал. Что в нем нашла умница Аня? Хотя, член и задница у него, что надо. Будь здоров!

— Она теперь твоя девушка, мужик? Поздравляю! От души! — нашелся все-таки чемпион, рассмеялся зло. Глядя прямо генералу в лицо. Потом перетащил тяжелый взгляд на меня.