— Продолжай.

Он расставил тарелки. Вилки, ножи. Остальное. Сел напротив, посмотрел в мое голодное лицо. Усмехнулся:

— Налетай.

Я ела с наслаждением. Вкусно. Нет, не так. Вку-у-усно! Запила все холодным боржоми. Ух!

— Ты что-то хотела от меня, — напомнил Вебер. Сам он и половины еще не съел. Не спешил, как всегда.

— Я? — я искренне удивилась.

Потерялась совсем. Вот дура. Расслабилась от невозможно нового сегодня генерала. Продолжать свою мысль мне как-то расхотелось. Но надо. Закурить бы…

— Кури.

Он снова улыбался и читал мои мысли. Как простенькую детскую книжку. Достал откуда-то мой любимый зиппо, фокусник. Из рук не выпускал, ждал. Я всунула житан в мундштук. Рука мужчины поднесла огонь к сигарете. Поставила золотую зажигалку вертикально на белый глянец столешницы между нами. Я собралась с мыслями.

— Я не хочу. Признаний, вопросов, выяснений. Планов на завтра и оставшуюся жизнь. Любых разговоров на эти темы. Не хочу, — я высказалась.

Глядела при этом в темноту за стеклянной стеной. Город не спал, двигался лентами далеких проспектов внизу.

— Молодец. Хорошо формулируешь. Всегда знал, что ты лишь ловко прикидываешься дурочкой. Ладно. Будь, по-твоему.

Андрей протянул мне широкую ладонь для рукопожатия, желая скрепить договор. По-мужски. Я вложила пальцы в теплую сухую руку. Он притянул меня к себе и крепко поцеловал в губы. Оторвался и посмотрел плотно в глаза.

— Я люблю тебя, милая! Один-ноль в мою пользу! — рассмеялся генерал. Легко поднял на руки и унес в спальню.

— Давай уедем к теплому морю на выходные, — предложил он. В полной темноте уютной постели.

— Давай, — легко согласилась я, засыпая.

Ага! Жди. Устрою тебе один-один, умник.

Море манило меня. Хорошая идея. Мечта.

Мазерати, то и дело чиркая пузом по известному качеству русских дорог, двигалось к генеральской даче. Переваливалось с боку на бок, как утка. Ворота поселка. Сразу явился добрый асфальт. Вот знакомая крыша, крытая красным железом. Из каминной трубы тянулся белый дымок. Топят. Гости здесь, что ли? В обычное время камин не разжигали. Слишком хлопотно. Сколько же времени я не видела своих родных? Дней десять, не меньше. Вот скотина! Я, кто же еще?

— О! Лялечка, дорогая!

Теплые руки, мягкие щеки. Бабушки Софа и Мария обняли меня одновременно. К старой Мире подбежала сама, ей тяжеловато вставать с кресла. Ревматизм донимает. Осень. Пахло пирогами, мастикой для паркета, бумажными книгами, яблоками. Хотелось разрыдаться светлыми слезами вслед за старухами. Я дома. Какое счастье!

— Где Мишка? — я оглядела старую гостиную.

Дамы переглянулись и не ответили.

— У себя наверху. С дамой. Профукала ты свое счастье, стрекоза.

Руфина Львовна вплыла в комнату. Держала мундштук в тонких пальцах. На этот раз сигарета там была. Мы поцеловались. Пришел отец. Помолодел и потолстел. Мы обнялись радостно. Не скучали друг по другу ни грамма. Наша белая кошка сопровождала его безотрывно везде. Коснулась телом моей ноги и ушла. Мой старый пес приковылял следом. Вилял хвостом. Узнал. Я присела, стала гладить седую морду. Зюзя с усилием приподнял дряхлеющее тело, поставил лапы на мои колени. Я подсадила его на специальную скамеечку. Он тут же уснул.

— Как зовут эту фифу, мы не знаем. Берг не сподобился ее представить. Пять дней. Является в девять утра, как на работу. К обеду не выходит. В семь вечера он провожает ее на станцию, — доложила диспозицию баба Мира.

У нее идеальный наблюдательный пункт. Кресло в гостиной. Сердце дома. Вяжет бесконечные носки целыми днями.

— Кровать не скрипела ни разу, — сообщила баба Софа, забирая у меня куртку и выдавая мои любимые тапочки. Красные с белой опушкой по краям.

— Может быть, они стоя, — усмехнулась Руфина Львовна.

Жестом потребовала у меня зажигалку. Я удивленно протянула даме зиппо.

— Стоя, тоже было бы слышно, — исполнила свою партию баба Мария.

Отобрала у Руфы зажигалку, вернула мне. Пригрозила пальцем обеим.

— Девочки, прекратите! С нами дети, — возмутилась самая старшая из присутствующих здесь дам из своего центрового кресла.

— Так для дитя и рассказываем, — рассмеялась бабушка с мундштуком. Показала мне глазами на стеклянную дверь веранды. Пойдем, мол, покурим.

— Дамы, дорогие мои! Скажите прямо, что я должна сделать: ворваться в комнату Берга без стука, как обычно, или влезть по стене снаружи и заглянуть в окно? — рассмеялась я счастливо.