— Присматривай за собой, стрекоза. Будь осторожней за рулем. Беги, — она стала заново раскладывать атласные листы на бархате. Потертой временем в углах скатерти.

— Попрощайтесь за меня, — мне было немного стыдно.

Руфа кивнула, не поднимая лица от карт. Женька уже топтался возле крошки Чивли.

— Что это?

Женька с интересом разглядывал отличной сохранности особнячок конца позапрошлого века. Русский модерн в умных, заботливых руках. Затерялся ненавязчиво в самой глуши исторического центра Города.

— Бордель, мой хороший. Дорогой. Возможно, самый дорогой в этом гребаном Городе, — ухмыльнулась я. Взяла его под руку и ввела внутрь.

Черный кот сидел на большом фарфоровом блюде и жрал остатки гуся. Вгрызался в фаршированное нутро. Печенку ел. Заметил меня краем желтого глаза и зарычал. Я взяла длинную узкую вилку и почесала набитую короткую шерсть на спине зверя. Голой рукой не рискнула. Села напротив. В кресло во главе полусъеденного, разоренного стола. Юлька плюхнулась слева. Чёрное кружево пеньюара распахнулось на идеальной груди. Отлично сделанные, полные губы влажно и красно напомнили мне о недавнем между нами. В столовой было ощутимо холодно. Сквозняком тянуло из открытого окна. Октябрь в Империи гнал минус. Моя подруга не замечала северного ветра. Кокс грел. Сидела рядом в тонкой ажурной ткани. Я запахнулась в пуховый платок. Большой, как одеяло. Наркотик запер неясную тревогу вглубь расслабленного тела. Голову только никак не зацепил. Что-то упущенное не позволяло мне наслаждаться легкостью бытия. Думать об этом здесь, в этой роскошной столовой, не имело смысла. Я наблюдала за котом. Тот угнездил немаленький свой зад на льне вышитой скатерти. Между императорским фарфором. Черный хвост приземлил на блюдо с остывшими телячьими медальонами.

— Как там мой протеже? — спросила, не глядя, вошедшую в столовую барышню.

— Спит. Второй раз уже так делает. Припрется злой. Закажет кого-нибудь, не глядя, выжрет полбутылки из горла и валится спать. Даже туфли не снимает. Утром оплатит счёт и уедет. Придурок конченный, — услышала в ответ.

Не поняла.

— Так. Мила, детка, иди спать по-быстрому, — тихо, с нажимом, проговорила Юля.

Я обернулась. Милка-эстонка кротко глянула на меня. Влюбленными, без всякой надежды, глазами. Открыла и закрыла рот. Испарилась за дверью.

— О чем это она? — я посмотрела на Юльку.

— А, забудь! Ты же её знаешь. Она дура. Корова травоядная. С твоим мальчишкой все в порядке. Девочки втроем еле его угомонили. Спит. Счастливый и довольный, — она дотянулась. Взяла мою руку со стола. Целовала пальцы.

— Хорошо, — я улыбнулась. Руку не отнимала. Приятно.

— Лучше расскажи мне, родная, что за девочка была с тобой на фото позавчера? — я не сомневалась, что Юлька спросит. Вот и спросила.

Зря я выперла все наше с Аней в инстаграм.

— А, наплюй. Так, ерунда. Кончилось все, — мне не хотелось вдаваться. В подробности. Говорить о сероглазой подруге моей здесь, в этом доме, казалось ненужным и неуместным.

— Это, что за фигня? — Юля ткнула идеальным, затейливо-пошло разрисованным ноготком в скромное колечко Берга на моем безымянном пальце. Левой руки.

Я искренне рассмеялась. Кокаин все же добрался до моих нетвердых сегодня мозгов.

— Мишка объявил о помолвке. Вот ненормальный. Выйду за него. Что он о себе возомнил? Но не раньше тридцати, — я веселилась.

Представила выражение его лица, когда он обнаружил мое сегодняшнее бегство. Смешно. Энтертайнер? Ха!

— У нас большой мальчишник в эту пятницу. Женится нефтяной принц. Сорок человек. Ты можешь себе представить? Я пыталась их ополовинить, у меня девчат столько нет. Куда там! Это же лучшее заведение в Городе, хотят только здесь! Деньги башляют сумасшедшие. Поможешь нам? — Юлька потянула меня к себе в просторное кресло.

Я отрицательно помотала головой. Не пересела. Она бросила в меня сухарик и надула губы.

— Я никому бы не разрешила к тебе прикоснуться. Приватник на коленях без рук за миллион — максимум. Жених-девственник, — сказала хозяйка заведения в потолок.

— Да ты что! — мой глаз тут же загорелся. Я всем корпусом развернулась к ней. — Давай! Долг тебе сразу отдам.

Юлька неясно оглядела меня с ног до головы.

— Я пошутила, — резковато ответила и стала снова целовать мою кожу.

— А. Тогда полечу на море с генералом, — я погладила большим пальцем ее пухлую нижнюю губу. Отняла руку.

Хватит. Надо уходить. Хватит с меня. Здешних радостей. Заберу пингвина и свалю.

Кот с равнодушной, тяжелой грацией спрыгнул на пол. Уверенно подошёл к высоким золоченым дверям. Мяукнул басом. Выпускайте. На свободу. Черный хвост держал трубой. Подрагивал им нервно. Нетерпеливо. Я слезла с сиденья полукресла. Придерживая пух платка на голом теле, подошла к дверным створкам. Распахнула, приглашая черного зверя на выход. Ноги. В чёрных туфлях и брюках с четкими стрелками. Подняла лицо. Вебер. Кот, небрежно мазнув толстым хвостом по его ногам, выскользнул наружу. На свободу. Я застыла.