— Интересно у вас всё устроено, — прокомментировала Оксана услышанное.

Директор школы не обратила внимания на комментарий. Она продолжала говорить:

— Дети, которые живут в интернате, утром приходят в школу к восьми, завтракают, учатся, обедают, кружки посещают после уроков, полдникают, потом идут в интернат, уроки делают. В шесть они централизованно приходят в школу на ужин и, соответственно, так же возвращаются назад в интернат, где до девяти вечера отдыхают, телевизор смотрят, играют, рисуют. В девять — отбой.

— Я с ними примерно с двух дня до девяти вечера, — уточнила Веригодская.

Щурова снисходительно улыбнулась:

— С двух тридцати до девяти вечера ты начальница над двумя няньками, а ночью одна за детьми смотреть будешь. Утром их разбудить в школу — тоже твоя работа. Потом до двух тридцати ты свободна. Суббота и воскресенье — выходные. Пятница вечер тоже свободный. Помнишь: школьный автобус забирает детей в пятницу после уроков, разводит по домам и назад привозит в понедельник перед уроками. На каникулах, опять-таки, ты свободна. Не работа, а мечта!

Оксана, пребывая в шоке, была абсолютно не согласна с директором. Ночевать с толпой детей разного возраста в каком-то интернате! Она — учитель, а не нянька. Стоило пять лет корпеть над книгами, получить красный диплом, чтобы сейчас водить детей на ужин в столовую! Слёзы злости и отчаяния повисли на ресницах. Оксана прилагала все силы, чтобы не расплакаться.

Тем временем Людмила Петровна вышла за территорию школы, перешла по пешеходном переходу проезжую двухполосную дорогу и подошла к длинному одноэтажному бараку.

— Вот наш интернат, — гордо объявила она, открывая дверь в барак.

Оксана вошла вслед за директором в открытую дверь. Внутри пахло краской.

— Ремонт сделали на сколько финансирования хватило. Крышу, жаль, не перекрыли, но решётки на окна поставили, — деловито рассказывала Людмила Петровна.

— А разве решётки разрешены по технике безопасности? — удивилась Оксана.

— Дети повадились в прошлом году ночью убегать из комнат ночью. Окна открывали и гуляли. Одна девятиклассница догулялась до беременности, так что решётки — это жизненная необходимость. Даже пожарная инспекция это признала, — рассказала директор.

— А сколько детей у меня будет в интернате?

— Пока в списке тридцать, но может ещё человека два добавиться. В основном младшая школа. Старшеклассники предпочитают каждый день в школу из дома ездить на рейсовых автобусах. После случая с беременностью родители сами не разрешают большим детям в интернате жить. Нам же легче. Старше седьмого класса в этом году на интернат не записались. Зато первоклассников и второклассников — восемьдесят процентов от списка.

— Это хорошо. С маленькими легче работать, — деловито отметила Оксана.

Щурова согласно кивнула и пошла по коридору, указывая на комнаты:

— Игровая, три спальни для девочек, три для мальчиков. Туалеты для девочек и для мальчиков. Ванна одна, но с хорошей душевой кабиной и восемь умывальников. Кухня. Детям она без надобности, а ты по выходным будешь готовить себе. Холодильник маленький, выглядит плохо, но работает. Нянечки деньги не хотят на еду тратить и в школьную столовую не ходят. Они предпочитают приносить перекус из дома, поэтому в столовую на ужин ведёшь детей ты, и сама питайся в школьной столовой. Это недорого. Стоимость ужинов из зарплаты будет высчитываться. Вот твоя комната, но ночью советую спать на диване возле входной двери. Мало ли что.

— Я не выживу здесь, — прошептала Оксана, шокированная увиденным и полученной от директора информацией.

— Привыкнешь, — подбодрила её Людмила Петровна.

Работа

Директор оказалась права: Оксана Веригодская с лёгкостью втянулась в работу.

С первых дней она нашла общий язык с детьми и двумя няньками: молчаливой, часто болеющей женщиной пятидесяти лет с редким именем Данута и Марией Ивановной Потасовой, или, как её звали все дети, бабой Машей. Няньки приняли Веригодскую очень радушно и даже подарили ей маленький фикус, как знак уважения и гостеприимства. Деревенские дети, по воле родителей записанные в интернат, оказались хоть и шумными, но послушными. Сперва они попытались испытать на прочность свою молодую воспитательницу Оксану Владимировну, однако быстро поняли, что ни одна шалости не останется без наказания. К тому же Оксана строго следила за выполнением домашних заданий, помогала отстающим с уроками, организовала график дежурств по уборке комнат, а больше всего детям нравился кружок "Мир вокруг нас," который Веригодская вела по средам после ужина в большой игровой комнате. Оксана заранее делала презентации на интересные темы, подключала свой лэптоп к экрану телевизора, а когда все, даже няньки с семиклассниками, располагались на большом ковре, выключала верхний свет и начинала урок.

С ковром в игровую комнату вышел казус: хороший телевизор в комнате был, а вот ни дивана, ни стульев там не было. Ковра тоже не было. Дети сидели на холодном деревянном полу, когда смотрели передачи по ТВ. Это возмутило Оксану. Она стала настойчиво требовать ковёр от Щуровой.

— Оксаночка Владимировна, нет финансирования! — в который раз отмахивалась директор школы.

Так продолжалось месяц, пока нянечка Данута, которая ещё подрабатывала в местном детском саду дворником, не шепнула Оксане, что из музыкального зала детского сада списывают старый ковёр.