С о к р а т. Рад бы, досточтимый Кефал. Только вот досада, я опоздал и не знаю, к чему присоединяться.

К е ф а л. Это поправимо. Сейчас Агиррий перескажет тебе, о чем шла речь. (Тихо Агиррию.) Только не вздумай упоминать меня. Вместо моего имени говори «народ». Ты понял?

А г и р р и й. Да, Кефал. (Громко.) Сократ, сын Софрониска, слушай. Тут наш мудрый… народ захотел, чтобы философы сказали, как ему быть, раз уж Спарта готовится на нас напасть. И вот философы — все философы без исключения, ты слышишь, Сократ? — пришли к единому мнению, что афиняне должны защищать свой край, не жалея жизни. А один из самых уважаемых философов — Горгий — как раз только что закончил свою речь… И народ одобрил его. Но хотя ты и не считаешь себя философом…

С о к р а т. Конечно! Какой я философ! Кто я рядом с Горгием? Посмотри на меня и на него — и тебе сразу же станет ясна разница.

А г и р р и й. Не перебивай меня… Но хотя ты не считаешь себя философом, однако народу известно, что дельфийский оракул назвал тебя мудрейшим. А потому народ хочет послушать и тебя. Пусть все знают, что мы чтим пифию и ее прорицания. А теперь твоя очередь говорить, Сократ.

К с а н т и п п а (яростно, Сократу). Что ты можешь сказать, старый болтун? Докажи, что пифия права, и попроси у Кефала разрешения промолчать. Скажи, что ты уже стар и не ворочаешь своими мозгами. Кефал, прошу тебя, скажи Сократу, чтобы держал язык за зубами. Пощади его годы.

К е ф а л. Я лишь слуга народа, Ксантиппа. И если народ хочет послушать Сократа, я не могу идти против воли афинян. Говори, Сократ.

С о к р а т. Прости, Кефал, мою жену. У нее доброе сердце. Ее слова вызваны только заботой обо мне. Можешь мне поверить.

К е ф а л. Я верю тебе, Сократ.

С о к р а т. Но она не понимает, что есть нечто более важное, чем жизнь и здоровье отдельного человека. И это важнейшее повелевает мне выполнить твою волю как подобает.

К е ф а л. Не мою, а народа. Говори, Сократ.

С о к р а т. Но только разреши, я сначала выражу свое почтение философу Горгию, раз уж мне выпала честь говорить после него.

Кланяется Горгию, тот отвечает ему снисходительным кивком.

И, дабы не повторяться, задать ему всего лишь один вопрос.

К е ф а л. Спрашивай. Но покороче.

С о к р а т (Горгию). Я только прошу тебя, наш мудрый Горгий, не сердись, если мой вопрос покажется тебе глупым.

Г о р г и й (снисходительно). Обещаю тебе это.

С о к р а т. Недавно я беседовал с одним человеком, и он спросил меня, как ему поступить, если начнется война между его страной и соседней. Но я не нашелся, что ему ответить, потому что не знал, справедливой ли будет эта война или нет. А он тоже не знал. Вот я и спрашиваю, как мне ответить этому человеку. Но не затруднил ли я тебя своим вопросом?

Г о р г и й. Разумеется, нет. Мы как раз только что об этом говорили. А ответить ему следует так: он должен оборонять свою страну и победить противника, который на нее напал. И такая война будет справедливой. А война, которую станет вести против него противник — несправедливая.

С о к р а т. Как хорошо и ясно отвечаешь ты, Горгий. Но ты не рассердишься, если я буду говорить с тобой, как этот человек, и возражать тебе его возражениями, дабы потом быть в состоянии отвечать ему твоими ответами?

Г о р г и й. Сделай милость.

С о к р а т. Тогда этот человек скажет мне: а как узнать, Сократ, напали на мою страну или мы сами напали на соседа? Обороняемся мы или нападаем?

Г о р г и й. А как говорят стратеги его страны?

С о к р а т. Так в том-то и дело, что стратеги его страны утверждают, будто их стране грозит нападение, а стратеги соседней страны говорят про свою то же самое.

К е ф а л. Ты хотел задать только один вопрос, Сократ.

С о к р а т. Прости, Кефал, но это все тот же вопрос. Однако если ты считаешь, что народу неинтересно слушать на него ответ или если Горгий затрудняется на него ответить…

Г о р г и й (напыщенно). Я могу ответить на любой твой вопрос, Сократ.

С о к р а т. Повторяю, не мой, не мой, а одного простого человека из народа.

Г о р г и й. Тем более.

С о к р а т. Я и не сомневаюсь в этом. Тогда я повторю, чтобы было ясно, правильно ли я тебя понял. И первая часть твоего ответа, наш славный Горгий, это что есть войны справедливые и несправедливые, не так ли?

Г о р г и й. Так.

С о к р а т. А вторая, что если кто-то утверждает, будто на его страну готовят нападение, а сам вооружается, чтобы напасть первым, — то этот кто-то готовит войну несправедливую. Я правильно понял твои слова?

Г о р г и й. Все верно.

С о к р а т. Но тогда, Горгий, я очень боюсь, что человек, который задает мне вопросы, изобьет меня без всякого снисхождения.

Г о р г и й. Почему же он так сделает, Сократ? Значит, он не только глуп, но и грубиян или помешанный?