М а к с и м о в. Могу ли я обнадежить мое правительство, что мы получим удовлетворение?

О’К р э д и. А я могу заверить правительство его величества, что этим списком ваши претензии по русским военнопленным в Британии будут исчерпаны?

М а к с и м о в. Безусловно.

О’Крэди, точно взвешивая, смотрит на Максимова. Максимов отвечает ему таким же пристальным взглядом.

О’К р э д и. Тогда, пожалуй, я могу взять на себя риск предположить, что мне удастся убедить правительство его величества согласиться с вашей позицией. Что вы на это скажете?

М а к с и м о в (после долгого молчания). Превосходно.

Мэйсон захлопывает блокнот. О’Крэди откидывается на спинку стула, Мэйсон хочет встретиться с О’Крэди взглядом, но тот не спускает с Максимова глаз. Он явно хочет понять, что же скрывается за этой долгой паузой.

М а к с и м о в. Остается только один вопрос.

О’К р э д и. Да?

М а к с и м о в (как бы в пространство). А что же будет с русскими военнопленными у ваших союзников? Во Франции, Италии, Бельгии?

Карандаш Боба падает на пол. Боб торопливо его поднимает. Но О’Крэди не торопится с ответом. Он встает, подходит к Мэйсону и рассматривает в его блокноте нарисованные цветочки. Серьезно, как бы получив важную информацию, садится на свое место и встречает терпеливый взгляд Максимова.

О’К р э д и. Ну, это вам надо выяснить у них непосредственно.

М а к с и м о в. К сожалению, у нас нет с ними ни малейших контактов. Я уже не говорю о Германии, которая не была вашим союзником. Впрочем, большое количество русских военнопленных бежало из Германии в Данию — не менее десяти тысяч.

О’К р э д и. Возможно. Нам это неизвестно.

М а к с и м о в. Вы, вероятно, могли бы это выяснить?

О’К р э д и. Допустим. Но это уже другой вопрос. Не будем расширять тему переговоров. Кончим сначала с одним делом.

М а к с и м о в (почти застенчиво). Вопросы связаны.

Лицо О’Крэди выражает недоумение. Он смотрит на Мэйсона. Тот тоже недоумевает. Максимов терпеливо ждет, когда они оба переведут глаза на него, и мягко, но отчетливо повторяет:

— Вопросы связаны. Если речь идет об обмене всех на всех.

О’К р э д и. Не хотите ли вы сказать, что имеете в виду обмен всех русских пленных во всех странах на тридцать пять англичан?

М а к с и м о в. Именно.

Молчание. О’Крэди рассматривает Максимова с возросшим удивлением. Мэйсон вне себя. Он уже готов даже что-то сказать, но О’Крэди останавливает его жестом. Подчеркнуто холодно О’Крэди обращается к Максимову.

О’К р э д и. Должен ли я понять вас так, мистер Максимов, что по ходу переговоров вы изменили свою точку зрения?

М а к с и м о в. Ни в коем случае, мистер О’Крэди. Я все время повторял одну и ту же формулу: всех на всех.

Он поворачивается к Вере. На одно мгновение в ее глазах промелькнуло что-то вроде удовольствия.

М а к с и м о в. Как у вас записано, Вера?

В е р а. Именно так.

О’К р э д и. Боб, как вы зафиксировали предложение мистера Максимова в прошлый раз?

Боб листает, находит и отчеканивает.

Б о б. Всех на всех, сэр.

О’К р э д и. А кто же тогда муссировал вопрос о всех русских только в английском плену?

Б о б. Это был именно вопрос мистера Мэйсона.

В е р а. Так записано и у меня.

М э й с о н. Я… Но… Мне и в голову не могло прийти…

М а к с и м о в (почти с лаской). Я тут ни при чем, мистер Мэйсон.

О’К р э д и (стараясь говорить спокойно). Как вы понимаете, на таких условиях я, конечно, не имею полномочий вести переговоры.

М а к с и м о в (сочувственно). Тогда, может быть, придется эти полномочия запросить?

О’Крэди смотрит на Мэйсона. Тот молчит. О’Крэди встает, и Мэйсон тоже почти подскакивает. Максимов сидя наблюдает эту сцену, как бы не понимая, что она может означать. Но О’Крэди, очевидно, меняет решение и жестом усаживает Мэйсона обратно. Затем, широко улыбнувшись, принимает самый доброжелательный вид.

О’К р э д и. Ну хорошо. Поговорим менее официально. (Стоит, переминается с каблука на носок.) Вы не возражаете, дорогой Максимов, если я задам вам несколько простецких вопросов? Вы не будете сетовать на форму?

М а к с и м о в. Ни в малейшей степени, дорогой О’Крэди. Рубите сплеча.

Теперь они стоят друг против друга.

О’К р э д и. Вот объясните мне: почему вы считаете возможным требовать с меня людей, которые находятся не у меня, а черт знает где? (В сторону Веры.) Простите, мисс.