М а к с и м о в (простодушно). А потому, что у меня нет черт знает с кем никаких отношений. А у вас есть. (Вере.) Простите, Вера.

Вера и Боб уже несколько секунд, не скрывая своего удовольствия, следят за разыгравшейся сценой. Мэйсон в своем окаменении похож на статую и лишь изредка моргает.

О’К р э д и. Но это — суверенные державы. Я не могу приказать им установить с вами дипломатические отношения.

М а к с и м о в. И не нужно. Ведь говорим же мы с вами без этих отношений.

О’К р э д и. Мы оба заинтересованы. А им плевать на наших англичан.

Мэйсон моргает.

М а к с и м о в. Вам не плевать. И нам не плевать на наших пленных.

О’К р э д и. Мэйсон! (Мэйсон отмахивается.) Вы понимаете, что вы говорите, мистер Максимов?! И в какое время?! Сейчас, когда ваша страна находится при последнем издыхании, вы ставите нам такие условия!

М а к с и м о в. Моя страна находится при последнем издыхании уже два года. Так пишет ваша пресса.

О’К р э д и. Вздор!

М а к с и м о в. Пожалуйста. (Раскрывает папку и читает.) «Власть большевиков шатается». Это официоз «Дейли кроникл» от семнадцатого ноября семнадцатого года. А вот «Дейли ньюс» от двадцать четвертого ноября семнадцатого года: «Большевистское правительство обречено». И два дня спустя, там же: «Власть большевиков слабеет, и даже сам Ленин и его сторонники считают, что они не смогут удержаться». Это либералы. А вот консерваторы, «Дейли телеграф» от пятого января восемнадцатого года: «Советское правительство может прекратить свое существование в любой момент, и ни один здравомыслящий человек не даст ему жизни больше месяца». Так кто из нас говорит вздор?

О’К р э д и. Такой обмен немыслим.

М а к с и м о в. Все зависит от точки зрения. Кое-кто считал: революция немыслима, наше существование немыслимо. Но мы — реальность.

О’Крэди обводит всех взглядом и видит, что Вера смотрит на него иронически, Боб с любопытством, а Мэйсон почти испуганно. Взяв себя в руки, О’Крэди принимает официальный тон.

О’К р э д и. Ваше условие окончательное, мистер Максимов?

М а к с и м о в (также официально). Да, мистер О’Крэди.

О’К р э д и. Вы завели переговоры в тупик.

М а к с и м о в. Напротив. Прояснил обстановку.

О’К р э д и. Я вынужден буду потребовать перерыв.

М а к с и м о в. Сожалею.

Обмен подчеркнуто сухими поклонами.

Улица перед отелем. О’Крэди, Мэйсон и Боб садятся в автомобиль. Он трогается.

М э й с о н. На это может быть один ответ — разрыв переговоров! Керзон нас одобрит!

О’К р э д и. А Ллойд Джордж — нет. Да и Керзону не дают житья родственники этих офицеров. Это не просто офицеры и не просто родственники. И потом, я надеюсь, вам известно, что в некоторых лагерях уже были восстания русских пленных.

М э й с о н. Ну, на эти восстания мы сумели ответить.

О’К р э д и. Это вам кажется, что вы сумели.

М э й с о н. Но тридцать пять на десять тысяч?

О’Крэди вдруг начинает смеяться. Мэйсон удивленно поворачивается к нему. Боб тоже.

О’К р э д и. Я представил себе лицо Керзона.

Мэйсон возмущенно отворачивается.

В гостиной Максимов диктует Вере. Карандаш Веры летает по бумаге.

М а к с и м о в. «Выслушав наше условие, англичане вторично прервали переговоры. Прошу сообщить это военнопленным английским офицерам и способствовать самой срочной доставке писем от них в Англию». Немедленно шифровкой в Москву. И сообщите в печать, что переговоры вторично прерваны по инициативе англичан.

В е р а. А причины?

М а к с и м о в. Без указания причин. Так лучше.

Ресторан отеля «Лебедь». За столиком сидят Максимов и французский дипломат.

Д и п л о м а т. Ваше приглашение, мсье Максимов, очевидно, нужно рассматривать в связи с посланным вами меморандумом, не так ли? Я имею в виду ваши мирные предложения.

М а к с и м о в. Да. К сожалению, я не получил на него никакого ответа.

Д и п л о м а т. А мы в недоумении, мсье Максимов. Неясно, на какой ответ вы рассчитываете. Вы там пишете, что готовы к мирным отношениям даже со странами, которые относятся к вам враждебно. «С ненавистью» — такое как будто употреблено вами выражение.

М а к с и м о в. Именно такое.

Д и п л о м а т. Но, мсье Максимов, ненависть не возникает на пустом месте. Очевидно, с вашей стороны ей предшествовали какие-то действия, которые ее и вызвали.

М а к с и м о в. Революция. Национализация. Но ведь и с вашей стороны последовали действия, которые никак не назовешь доброжелательными: интервенция! Так что этот метод действий мы уже испробовали. Не пора ли перейти к мирным отношениям? В политике ненависть нерентабельна, вы с этим согласны?