Д и п л о м а т. Я предпочту ответить на ваш вопрос через некоторое время. Если только вы будете через некоторое время.

М а к с и м о в (с улыбкой). Через некоторое время будут другие вопросы. И другие условия. (Поднимает бокал.) Ваше здоровье.

Гостиная. Максимов нажимает кнопку звонка. Подходит к окну и смотрит на темную в поздний вечерний час улицу. Стук в дверь.

М а к с и м о в. Войдите.

Входит хозяйка гостиницы — госпожа ван Бруттен. Вид у нее чопорный. Глядя не на Максимова, а куда-то вбок, она спрашивает:

— Господин Максимов звонил?

М а к с и м о в. Госпожа ван Бруттен?! Вот уж не хотел беспокоить хозяйку гостиницы. Мне всего лишь чашечку кофе.

Х о з я й к а. Ничего. Я подам.

М а к с и м о в. Мне, право, неловко. Я думал, Марселла…

Х о з я й к а. Марселла вечером не подает в номера. А другая горничная сейчас занята внизу. Кофе со сливками, без?

М а к с и м о в. Без. Но, если можно, с улыбкой.

На лице хозяйки недоумение.

М а к с и м о в. С вашей улыбкой, мадам.

Недоумение растет.

М а к с и м о в. Я видел, как вы улыбались другим постояльцам, и позавидовал им.

Каменное лицо хозяйки. Она смотрит на Максимова, желая заметить следы насмешки, но он полон доброжелательства.

Х о з я й к а. Кофе один, два? (После паузы.) Простите?

М а к с и м о в. Я думаю. (Подумав.) На двоих.

Х о з я й к а. Господин ждет гостя?

М а к с и м о в. Гостью.

Х о з я й к а. После одиннадцати задерживаться дамам в номерах у мужчин нельзя.

М а к с и м о в. А если с вашего разрешения?

Х о з я й к а. Это не такая гостиница, господин Максимов. И я не разрешу.

Хозяйка величественно выходит. Максимов включает граммофон. Музыка.

Стук в дверь.

М а к с и м о в. Войдите.

Входит Марселла с подносом, на котором две хрупкие чашечки, кофейник, вазочка с печеньем. На Марселле белоснежный кокетливый кружевной фартук, на волосах накрахмаленный чепчик, и вообще она сейчас похожа на нарядную куколку. Старается держаться чинно.

М а к с и м о в (улыбнувшись). Ах, это все-таки вы. Мама решилась.

Потупившись и сдерживая улыбку, Марселла ставит поднос на стол.

М а р с е л л а. Кофе на двоих. И еще печенье. Мама сказала, если не хотите, я могу унести.

М а к с и м о в. Ни в коем случае.

Девушка выставляет все аккуратно на салфетку. Затем делает книксен. Видно, что ей очень хочется задержаться. Максимов, дождавшись, когда она поднимет на него глаза, улыбается ей. Она отвечает улыбкой.

М а к с и м о в. Спасибо. (Она поворачивает было к двери, но он останавливает ее.) Да, Марселла, передайте, пожалуйста, маме, что у меня и у девушек в спальнях очень холодно. А печек нет. (Пьет кофе.)

М а р с е л л а. И не надо.

М а к с и м о в. Как же вы обогреваете комнату?

М а р с е л л а. В спальне спят, а не греют комнату.

М а к с и м о в. Как же спать, если в комнате холодно?

М а р с е л л а. Это в постели должно быть тепло.

М а к с и м о в. Так кто кого должен греть? Я — постель или постель — меня?

Их взаимное удивление растет от реплики к реплике.

М а р с е л л а. Нужна перина.

М а к с и м о в. Тогда давайте перину.

М а р с е л л а. Хорошо. Я принесу три перины.

М а к с и м о в. Спасибо. Перина — это, конечно, выход из положения. Когда нет дров. У вас совсем нет леса?

М а р с е л л а. Может быть, мы его и вырастим. У нас не было и земли. Но мы ее достали. Со дна моря. У нас говорят: бог создал море, а голландцы — землю.

Максимов одобрительно кивает головой.

М а р с е л л а. Но лучше иметь и лес, и землю. У вас есть, да?

М а к с и м о в. Хватает. Только поднимать землю нам придется не со дна моря, а со дна горя.

М а р с е л л а. Это грустно.

Входят Вера и Ляля. Обе радостные.

В е р а. Телеграмма!

Л я л я. Все в порядке!

В е р а. Протекло тогда у них и…

Ляля показывает глазами Вере на Марселлу.

В е р а. Виновата! (Бросается целовать Лялю, а затем Марселлу.)