Двое.

За окном творился праздник — пели громко мужчины, женщины, вплетая свои голоса друг в друга, одни затихали, другие расходились за двоих, хлопали в ладоши, собирая все в единый ритм.

Вот Сания осталась одна. Она сидела и кипятилась. Напомните-ка, как Аксель втянул её во весь этот цирк? Сердце, бл. ть, и дыхание. А сам где?!

— Аксель Неотступающий пришёл за своей женой, — провозгласил голос.

Женой, пф. Ну она ему сейчас покажет.

Сания решительно встала из-за стола и пошла к выходу. Но обескуражено остановилась на крыльце, когда вместо Акселя её встречала толпа незнакомых, больше неё радующихся женщин. Они тут же подхватили её под руки, закружились вокруг, пели, что-то выкрикивали и куда-то вели. Санию же все это уже безмерно раздражало. Просто а-А-А!!!

Отойдя на некоторое расстояние от дома, все остановились и одна из женщин, понимая, что Сания не знала, что делать, подняла руки и сделала пару первых движений танца. Ясно. Хотят, чтобы она начала танцевать. Она начнёт танцевать.

Глубоко вдохнула и выдохнула, вслушиваясь в ритм. Подняла руки, соединила их ладонями. Было холодно, ей не дали накидки и уже начинали подмерзать коленки. К барабанам присоединились звонкие колокольчики и женщины разом затянули песню. И сейчас мурашки бежали не от мороза.

— На улице дождик сильно поливает

Э-ой, лёли-лёли, сильно поливает.

Сильно поливает, всю пыль прибивает.

Э-ой, лёли-лёли, всю пыль прибивает.

По этой по пыли и Марья гуляет.

Э-ой, лёли-лёли, и Марья гуляет.

И Марья гуляет, думает-гадает.

Э-ой, лёли-лёли, думает-гадает.

Куда буде деться, куда схорониться.

Э-ой, лёли-лёли, куда схорониться.

Кидалась-бросалась к матушке на ручки.

Э-ой, лёли-лёли, к матушке на ручки.

Матушка говорит: тут табе не место.

Э-ой, лёли-лёли, тут табе не место.

Тут табе не место, дитя не с поместья.

Э-ой, лёли-лёли, дитя не с поместья.

На улице дождик сильно поливает

Э-ой, лёли-лёли, сильно поливает.

Сильно поливает, всю пыль прибивает.

Э-ой, лёли-лёли, всю пыль прибивает.

По этой по пыли и Марья гуляет.

Э-ой, лёли-лёли, и Марья гуляет.

И Марья гуляет, думает-гадает.

Э-ой, лёли-лёли, думает-гадает.

Куда буде деться, куда схорониться.

Э-ой, лёли-лёли, куда схорониться.

Кидалась-бросалась к батюшке на ручки.

Э-ой, лёли-лёли, к батюшке на ручки.

Батюшка говорит: тут табе не место.

Э-ой, лёли-лёли, тут табе не место.

Тут табе не место, дитя не с поместья.

Э-ой, лёли-лёли, дитя не с поместья.

Тут толпа перед ней расступилась и в круг вошёл Аксель. Ссадина на скуле, разбиты костяшки на руках, запекшаяся кровь в углу рта. Без рубашки, и на теле виднелись пара синяков. Сания встретила его вздернутой вверх бровью, на что тот только ухмыльнулся, с жадностью наблюдая за её движениями.

— Кидалась-бросалась к милому на ручки, — продолжали петь женщины, -

Э-ой, лёли-лёли, к милому на ручки.

Милый мой говорит: тут табе и место.

Э-ой, лёли-лёли, тут табе и место.

Тут табе и место, дитя с поместья.

Э-ой, лёли-лёли, дитя с поместья.(1)

Ой это мы ещё посмотрим.

— Наклоном вперёд ты выражаешь все свое уважение и покорность, доверие и признание его силы, — всплыли в голове слова Агот со вчерашнего обеда.

Поэтому в её взгляде был вызов, превосходство, упрямство, все, что угодно, но точно не покорность. Аксель наблюдал за ней молча, с горящими глазами, и чуть улыбался краешком губ.

И просто ждал.

А тем временем темп ускорялся, присоединились мужчины, которые залихватски свистели, одновременно и восхищаясь неподатливой девушкой и жалея сына правителя. Это раззадоривало, но Сания начала чувствовать, что устаёт. Сколько нужно танцевать? Поднятые руки уже дрожали от напряжения, а ладошки вспотели, не смотря на мороз. Поясница начала болеть от частых прогибов назад, а музыка все не заканчивалась и не заканчивалась.

Когда после очередного такого прогиба чуть не заклинило спину и она вышла из этого положения уже с трудом, Сания в отчаянии посмотрела на стоящего напротив мужчину: «Сделай же что-нибудь! — просили глаза, — останови это!».

Аксель взгляд распознал безошибочно. Словно только и ждал, когда она попросит. Придёт к нему. Сама. Он встал за спиной, притягивая ее к себе одной рукой, и с тихим вздохом облегчения девушка облокотилась на него. Второй накрыл её ладони, помогая рукам держаться прямо. Музыка стала медленнее, проникновеннее, и двигались теперь они вместе. Вернее он вёл, а Сания просто сгибалась вслед за его телом. И это было комфортно. Уютно. Спокойно. Вся злость испарилась и, не верившая никогда в сказки о чистой и светлой любви, Сания прониклась всей глубиной момента. Он был сзади, горячий, несмотря на зиму, стойкий, уверенный, сильный.