Упоминает о миссиях доброй воли в Персидский залив кораблей Военно-морского флота Российской империи и зоолог, коллежский асессор Н.В. Богоявленский. В его отчетах, представленных управляющему генеральным консульством в Бушире Г.В.Овсеенко, говорится о том, что «посетив Мохаммеру, Кувейт, Бахрейн и Маскат», он встретил там «самый живой интерес и симпатии к России». «Обаяние русского имени на всем побережье Персидского залива, — отмечает зоолог, — стоит очень высоко», «арабские шейхи ... желают ... видеть у себя русских и, в особенности, представителей их могущества — морские боевые силы» (71).

Н.В.Богоявленский рассказывает, что со слов арабских шейхов и султанов, с которыми он часто встречался, видно было, что «все они тяготятся игом Англии». И в «появлении русских крейсеров в Персидском заливе черпают силы для борьбы с этим игом, как и надежды, что они не совсем еще забыты и покинуты на произвол англичанам»(72).

Н.В.Богоявленский высказывает мнение, что «продолжать поддерживать престиж России» в Персидском заливе, «возникший столь счастливо для нас с появлением в водах его «Гиляка», произведшего весьма сильное впечатление на арабские племена, населяющие побережье оного», стоит непременно (73).

Относительно «Варяга», сообщает Н.В.Богоявленский, «я должен заметить, что он произвел невероятно громадное впечатление на жителей Арабского побережья, которые разнесли славу о нем в те места, где он не был» (74). «Сильное впечатление, произведенное «Варягом», — подчеркивает Н.В.Богоявленский в письме Г.В.Овсеенко, — не осталось неизвестным англичанам, которые старались парализовать это впечатление тем, что завели электрические огни на своих судах, которые до прихода «Варяга» их не имели». Более того, на днях «прислали крейсер «Амфитриту», похожий на «Варяг». Притом и величиной, и 4 трубами, и электрическими огнями». Однако «успеха, как кажется, не имели» (75).

Третьим судном Военно-морского флота Российской империи, посетившим порты Персидского залива, был 5-трубный крейсер 1-й категории «Аскольд» во главе с капитаном I ранга Николаем Карловичем Рейценштейном. Крейсер нанес визиты вежливости в Маскат, Бендер-Бушир и Кувейт (ноябрь-декабрь 1902 г.). Военно-дипломатическая миссия «Аскольда», по словам российских дипломатов, была знаменательной во многих отношениях — как в плане «напоминания об истинном могуществе географически отдаленной от этого края России» (76), так и сточки зрения дальнейшего упрочения в регионе «создавшегося уже к тому времени имиджа нашего Отечества» как державы-друга арабов Аравии.

Яркие заметки о походе «Аскольда» оставил российский консул в Басре А.Адамов. Ступив на берег Кувейта, сообщает дипломат, «представители России были с почетом встречены и с большой помпой доставлены на верховых лошадях, высланных шейхом Мубараком, в его дом. Нас ввели в приемную, убранную по-европейски, где все, начиная с мягкой мебели бомбейской работы и европейского ковра на полу и кончая плохими ... портретами английской царствующей четы и покойной королевы Виктории, было подарком англичан ... На пороге нас встретил сам Мубарак... Извинившись, что из-за бури он не смог сразу послать на крейсер своего сына с традиционными арабскими подарками ... Мубарак заметил, что уже третьего русского консула принимает в этом доме» (77). Коснувшись вопроса о посещении Персидского залива коммерческими пароходами России, «шейх высказал сожаление, что ни один из них до сих пор не посетил Кувейт. Между тем как он, со своей стороны, готов был сделать все возможное для развития в своих владениях русской торговли».

Свидетельство это — чрезвычайно важное. Притом как с точки зрения понимания мотивов традиционно теплых отношений между Кувейтом и Россией, так и в плане подтверждения позитивной реакции шейхов Аравии на торговые начинания в их владениях российских купцов.

В ходе беседы с российскими консулами в Багдаде и Басре А. Кругловым и А.Адамовым, генеральным консулом в Бендер-Бушире Г. Овсеенко и офицерами крейсера «Аскольд» [43] шейх Мубарак «особо интересовался тем, что пишут европейские газеты о постройке Багдадской железной дороги». Реакция правителя Кувейта на слова А.Адамова о том, что «иностранная пресса высказывается за возможность ... Кувейта как конечного пункта будущей железной дороги», была довольно бурной. И отражала, как свидетельствуют документы Архива внешней политики Российской империи, желание шейха Мубарака, во что бы то ни стало, сохранить независимость Кувейта. «Ведь я же здесь шейх, — говорил он, — и никому не позволю распоряжаться своими владениями» (78).

О повышенном интересе шейха Мубарака к строительству Багдадской железной дороги сообщал в письме управляющему российским генеральным консульством в Бушире и упоминавшийся уже нами ученый-зоолог Н. Богоявленский. Шейх Мубарак, писал он, «хотел точно знать, сколько времени потребуется после окончания постройки дороги для проезда от Константинополя до Басры». Когда же я сказал, продолжает Н.Богоявленский, что «есть предположение окончить эту дорогу в Кувейте», то шейх Мубарак тяжело вздохнул и заявил, что «все в руках Аллаха», и, быть может, «Аллах не допустит до такого несчастия». Шейх Мубарак, замечает Н.Богоявленский, «активно, как мог, противодействовал» планам прокладки железной дороги в Кувейт (79).

При расспросах шейха Мубарака о Багдадской железной дороге мне пришлось показать, замечает Н. Богоявленский, «карту земного шара». И я должен сказать о том «большом эффекте», который произвела на шейха Мубарака, равно как и других «моих слушателей», «величина России» на этой карте. Шейх Мубарак, сообщает Н.Богоявленский, «несколько раз просил меня показать границы России, Англии и Франции. Громадное протяжение России ... произвело на шейха Мубарака прямо ошеломляющее впечатление», также как потом и на бахрейнского шейха (80).