Ведана уселась напротив Верховной и радостно улыбнулась.

– А дальше - короткое заклинание-призыв от Станы и души вернуться. Снова станут совестью этих ребят и вернут приворот к нашей Старшей в силу. Понимаете? Каждый раз приворот спадает и возвращается вновь!

– Простое зелье не могло возыметь такой эффект, - настороженно пробормотала Ядвига.
– Что вы использовали для базиса?

– Какое это имеет значение?
– Резковато ответила Мара на более чем логичный вопрос Верховной.

Я дернула подругу за рукав, указывая одновременно на место рядом с Ведой. Та послушно села на место для посетителей и насупилась.

– Базис был как у яда, который принимают инквизиторы во время посвящения.

Верховная вписала что-то ещё в блокнот, а потом подняла полный понимания взор на меня.

– “Святая гибель”?

– Именно.

– Потрясающе! Вы обратили магию, которая была призвана обнаруживать и нейтрализовать наши чары, против самих инквизиторов!

Я кивнула и серьёзно посмотрела на Верховную.

– Да. Таков и был наш план. Но вы должны понимать: приворот к погибшему - тёмная магия. И если о том, как мы сумели взять под контроль инквизиторов, станет известно Совету, нас не простят. Меня не простят.

– Я обещала, что вам будет прощено, что угодно.
– Махнула рукой Верховная, зачеркивая написанное в своей книжке.
– Хотела вынести это зелье на Совете как ваш вклад, но для этого придётся дать полный рецепт для изучения всем Верховным. А в нашем случае это действительно опасно. Нет, я смогла бы вас защитить от казни, но о статусе Верховной пришлось бы забыть. Думаю, лучше будет, если вы создадите другое зелье для этой цели.

– Да. Мы придумаем что-то ещё для вклада в историю.
– Бодро ответила за меня Ведана.

Я вздохнула. Да. Обидно. Я даже название придумала: “совесть инквизитора”. По-моему, забавно. Но ладно, придумаем что-то ещё.

Холод пробирал до костей. Я купалась в плащ, проклиная превратности судьбы.

На дворе ранняя осень, а холод такой, будто середина зимы. Или дело не в температуре воздуха, а страхе, сковавшем душу?

Мы стояли перед входом в Академию магии с метлами и чемоданами в руках и ясно понимали, что это - наше наказание за преступление по отношению к инспекторам-инквизиторам. Вообще-то в академию ведьмы не поступают. Нет смысла просто. Все, что только можно и что нельзя тоже, мы изучаем в школе. Десять лет науки ведьминские постигаем! А потом разбредаемся по миру: сердца разбивать да открытия магические делать. Это только в рассказах наставниц в академиях тайн полно. На деле - знак Энигмы там не получишь. Только проблемы. Проблем там мнооого.

После того, как комиссия постановила, что наша школа может продолжить свое существование, да ещё и подписала документ об учреждении на базе школы университета, мы спокойно доучились и получили свои аттестаты. На следующий день мы с девчонками собирались уезжать, но не успели. Рогнеда вызвала к себе и протянула приказ. Королевский приказ.

Этот документ предписывал всем ведьмам в возрасте шестнадцати-двадцати лет, состоящим в Круге, явиться в столицу, чтобы пройти обучение в Академии прикладной магии. Надо ли говорить, что столь юных ведьм, связанных между собой, было немного? Вообще-то всего три. Я, Мара и Ведана. Невероятное совпадение, правда?

Стоит отметить, что Верховная Ядвига честно пыталась сдержать свое слово и защитить нас от королевского гнева. Знатный, говорят, скандал был. Ведьма прямо во дворце потребовала у мужа добиться, чтобы никто не смел принуждать “бедных деток” к обучению. Муж кивал, соглашался со всеми её словами, но ничего не мог поделать. Даже министр образования не всегда способен повлиять на решения Его Величества. К тому же, предлог у короля был более чем благовидный. Война близко, а ведьмы могут обладать боевым потенциалом. Ядвига же сама кричала, что необходимо уравнять магов с ведьмами в правах. Единство перед лицом опасности и всякий ещё пафосный бред - стали прекрасной ширмой простой и банальной мести.

Всё лето мы просидели в школе, ожидая, что Верховная напишет, что король передумал, и мы можем быть свободны. Глупо, конечно. Но наше любимое ведьминское “вдруг” вселяло надежду.

– Ладно, нечего стоять здесь, - я резко выдохнула, сняла перчатки и посмотрела на сестёр по Кругу.
– пошли к ректору.

И мы шагнули в неизвестность. Неизвестность, как ни странно оказалась довольно чистым и опрятным холлом. Справа - коридор. Прямо - лестница на второй этаж. Слева - вереница дверей кабинетов с золочеными табличками. Среди таких дверей удалось отыскать и нужную нам. На золоте было выбито крупными буквами: “Ректор”. И буквами поменьше: “Дамиан Аринский”.