Свои вспыхнувшие чувства Марек с Яриной пока еще пытались прятать от посторонних. Да разве спрячешь их? Да и есть ли смысл, если еще с детства над их трепетной дружбой соседи посмеивались: растит себе Марек, говорили они, невесту! Ну вот и вырастил. Чему ж тут удивляться?

– Да, жених. Да, невеста, - с гордостью заявил Марек, возвращая Ярину в крепкие объятия.

– Вся деревня теперь сплетничать про нас будет…

– Ну и пусть. Пусть все знают!

Не давая больше бояться и смущаться, опять прильнул Марек к губам Ярины. А она и не против совсем – обняв парня за шею, всецело отдавалась она пьянящим поцелуям; не боялась, не протестовала ни против губ его нетерпеливых, требовательных, ни против рук, что скользили по ее спине и сминали тонкое платьице, выдавая не самые целомудренные желания.

Молодые, счастливые, влюбленные… Крепко держась за руки, бежали они, смеясь, навстречу солнцу и мечтам. Ярина знала уже, что никто другой ей не нужен, и Марек знал, что единственную свою уже встретил. Будет у них однажды крепкая семья, а чтоб ничего о хлебе насущном не напоминало, планировал парень в деревне большие перемены сделать. О них и хотел он сегодня поведать Яринке, да вот… на пути дуб раскидистый попался. Однако, вдоволь нацеловавшись, повел все-таки Марек возлюбленную дальше.

А за дубом тем начиналось поле. Травы нетронутой – по колено! Кузнечики в ней стрекочут, бабочки над ней порхают… Их бы засеять пшеницей, картошкой или кукурузой, но как-то руки ни у кого не дошли – всем собственных огородов хватает. А сколько места пропадает! Сколько земли! Сколько ресурсов! Но зря, что ли, Марек учиться ездил?

– Вот здесь, - заявил он, разводя руками, - построим большую ферму. Коров заведем много-много! Будем молоко собирать и заводам продавать. А если дела в гору пойдут, то со временем сами себе завод построим и свое молоко сами будем перерабатывать. Представляешь, как заживем?

Ярина не представляла, конечно. Но, видя, как горят глаза Марека, верила, что все так и будет.

– Да все заживут! Это ж рабочие места, деньги! Да про наши Хомячинки вся страна узнает! Ты веришь мне?

– Конечно, верю! – улыбалась Яринка, щурясь от яркого солнца.

– Твой отец, кстати, эту идею уже одобрил и даже обещал помочь.

Яринка рада была, конечно, этому, но куда больше радовалась она ему самому, тому, что он с ней рядом, что они вдвоем под этим солнцем. А вопрос хлеба насущного перед ее семьей никогда не стоял – отец хорошо зарабатывал в городе, и ни мать, ни Ярина с Агнешкой ни в чем нужды не знали. Даже хозяйство заводить не стали – разве что для души была у них пара грядок с огурцами и помидорами, чтоб свое да всегда свеженькое, и роскошный сад: росли там и яблони, и груши, и абрикосы. Даже свой виноградник был – делал отец собственное вино! А еще, мамина гордость – кусты роскошных роз и ароматный жасмин. В саду том стояли большие качели, и все семейство любило собираться в тени деревьев, читать книжки, играть в шашки и пить чай с вареньем. Соседи укоризненно качали головой, глядя на столь праздный образ жизни, но, впрочем, к семейству относились благосклонно. Ведь если понадобится что – всегда Андрик поможет.

Но, несмотря на то, что сама Яринка была крайне далека от деревенских забот, Марека она поддерживала. Только скучно говорить о фермах, о заводах – уже через пару минут девушка не выдержала и сама прильнула к губам парня. И снова руки его сомкнулись за ее спиной, и снова земля ушла из-под ног, да так неожиданно, что не заметили ни он, ни она, как вдвоем скрылись в высокой траве.

– Но только я хочу, - Марек чуть отстранился, нависнув над возлюбленной, - чтобы ты всегда была со мною рядом. Без тебя – ничего не хочу, Ярина.

Раскрасневшиеся от бесконечных поцелуев губки девушки тут же вытянулись в счастливой улыбке:

– Я всегда буду рядом. Но ты лжец, Марек! – притворно нахмурилась она.

– Это почему же?!

– Ты столько времени видел во мне только соседского ребенка… У тебя в городе много девушек было?

– Ревнуешь?

– Конечно, ревную! И не поверю никогда, что там тебя женским вниманием обделяли. А ты мой, Марек!

– Прости, малая, но когда я уезжал, тебе было только тринадцать. Боюсь, дядь Андрик тогда за подобный интерес мне голову б открутил, - рассмеялся Марек. – А в городе… Ничего серьезного у меня там не было. Так, любопытство… Я же не знал, что дома меня ждет такое сокровище! А знал бы – ни на одну не посмотрел бы! Честно!

Были у него, конечно, в городе девушки – парень он молодой, видный и свободный. Но не сравниться им с той, что лежала сейчас с ним рядом. Трепетной, как лань, красивой, как сама природа, и желанной до дрожи в пальцах… Марек гладил ее личико и любовался дрожащими ресничками, проступающим под его взглядом румянцем и вздымающейся под тонкой тканью грудью. Доверчивая такая, невинная… Рыжее его солнышко.

– Люблю тебя, малая.

Прогуляли они так до позднего вечера. А когда пришло время расставаться, долго не могли распрощаться. Марек с тоской посмотрел на девушку и напоследок предупредил:

– Завтра вечером идем петь песни у костра.

– Петь песни?!

– Ага! Все ребята наши собираются. Костер, танцы, гитара… Ты Агнешку позови – пусть тоже приходит.

– Да она не любит такое.

– Ну что она все одна да одна? Зови, Ярин! Ну сколько можно ей от людей прятаться? Пусть приходит! Авось, и жениха ей найдем хорошего.

– Хорошего я уже забрала, - улыбнулась Ярина, оставляя на губах парня прощальный поцелуй. – Хорошо, я поговорю с ней. Но обещать ничего не буду.