– Девочке нужно все рассказать.

– Да как же?! Ты же говорила, что нельзя! А если…

– Ася, если ты не врешь, и вы с мужем действительно ничего ей не говорили, то получается, что сила сама себя проявила. Я не знаю, что ее спровоцировало – сильная обида, боль, возмущение… Но ждать, пока твоя дочь всю деревню спалит, – не вариант. Ей нужно учиться контролировать силу. Девочка она у тебя умная, не злая, – будем надеяться, что ей хватит ума не пользоваться своим даром. Другого пути у нас все равно нет. Сила пробудилась – дальше будет только хуже.

– Агафья, да что ты такое говоришь… – растерялась Ася. – Да как же я объясню-то все?

– Тебе не надо ничего делать. Я сама поговорю с Агнешкой.

Глава 15

Агнешка замкнулась после пожара. Не то чтобы жалела погибших – нет, и Федька, и его братья неожиданно получили по заслугам, – но чувствовала девушка странную связь между их загадочной гибелью и тем, что случилось с ней. И от этого осознания было не по себе. Аппетит пропал, спать перестала. Ей хотелось только одного: хоть на время исчезнуть, сбежать куда-нибудь от встревоженных, что-то подозревающих взглядов Яринки, матери с отцом… И она сбегала – ведомая каким-то наитием, повадилась она рано поутру уходить в поле, подальше от людей. Нравилось ей в тишине бродить среди еще нескошенных трав, покрытых капельками росы, вдыхать их ароматы и слушать дыхание природы, – только тогда тревоги ее отступали, только тогда она успокаивалась.

После гибели Федьки с братьями обида на них ослабела. Агнешка понимала, что нельзя разочаровываться в людях и ненавидеть всех мужчин подряд только лишь потому, что кто-то из них оказался подонком. Да, не повезло на первый раз, но, значит, повезет в другой. Мечту не так просто убить, и Агнешка мечтала – о любви большой, о женихе хорошем.

Как-то раз, в один из последних дней июля, собирала она травы и полевые цветы. Сама не знала, зачем, но процесс ей нравился. А самое интересное, откуда-то она точно знала, какую веточку сорвать, а какую оставить расти дальше, – будто кто-то невидимый шел с ней рядом и подсказывал. Насобирав целый букет, Агнешка улеглась на траву, прям посреди поля, уткнулась носиком в набранное разнотравье и, прикрыв глаза, глубоко вдохнула. Небо над ней голубое-голубое, цикорий качается, радуя глаз синими соцветиями, а толстый шмель наперегонки с бабочками рвется к цветочному нектару… Хорошо так стало, спокойно. Будто знала теперь Агнешка, что жизнь ее наладится и единственного своего, который не обидит ее, она обязательно встретит.

Умиротворенная, не заметила она подошедшей к ней старушки.

– Здравствуй, Агнеша.

Девушка подскочила от неожиданности – она была уверена, что находится здесь одна, – но, увидев перед собой пожилую женщину, местную знахарку, улыбнулась в ответ:

– Здравствуйте.

Плетеная корзина знахарки до краев была наполнена всякими травами, и Агнешка догадывалась, что привело женщину в поле в столь ранний час; девушка была уверена, что Агафья с ней не задержится – пойдет дальше собирать растения для своих снадобий, но знахарка вдруг присела рядом и принялась внимательно рассматривать собранный Агнешкой букет. Букет-то не обычный. Из многообразия полевых цветов и трав девушка взяла лишь те, которые сама Агафья дала б тому, кто любовь ищет. Желая проверить свои догадки, женщина огляделась, сорвала две веточки – обыкновенного мятлика и зверобоя – и протянула их Агнешке:

– Что выберешь для своего букета?

Девушка с удивлением посмотрела на нее, но все же, по тому же наитию, которое помогало ей собирать цветы и травы, потянулась к стебельку неприметного мятлика, оставив без внимания усыпанную золотистыми цветками веточку зверобоя. И Агафья вдруг одобрительно улыбнулась:

– Все верно, мятлику в твоем букете самое место. А знаешь, что у тебя сейчас в руках?

– Цветы, - пожала плечами Агнешка, - травы…

– Это не просто цветы и не просто травы – это любовный сбор.

Агнешка удивленно взглянула на свой букет, и тут же едва заметная грусть скользнула по ее миловидному личику.

– Толку-то от него? – вздохнула она.

– А что случилось у тебя? Влюбилась? Или сердечко кто разбил?

Пронзительный, внимательный взгляд устремился на знахарку. Агафья, казалось, видела ее насквозь, и встреча эта уже не казалась случайной – вот только с какой целью здесь знахарка, девушка не понимала.

– Поговори со мной, Агнеша, не держи в себе… Вижу же, обидели тебя, - мягко давила на нее Агафья.

Рассказывать о своем позоре, тем более посторонним людям, Агнешка ни за что б не стала. Но этот мягкий ласковый голос, казалось, все понимающий, эта странная встреча посреди пустого утреннего поля – и вдруг так накатило, резко, до слез, стоило только вспомнить, как обошелся с ней Федька… А ведь казалось, что прошла на него обида. В глазах Агнешки заблестели слезы, а потом она и вовсе расплакалась, не в силах больше держать в себе обиду, и рассказала все-все: как танцевали они с Федькой и как радовалась она первому в своей жизни свиданию, как он воспользовался ею и бросил потом одну – в поле, без одежды; как пришла к нему, и как поиздевались над ней его братья…

– Они сдохли все, а мне до сих пор больно, - плакала она, заканчивая свой рассказ. – Мне даже их не жалко, понимаете? За что они со мной так? Начинаю думать, будто их из-за меня так покарали…

– Дай-ка мне руку, - попросила Агафья, внимательно выслушав девушку.

Но едва знахарка коснулась протянутой ладони, как сразу же почувствовала могильный холод – до того колючий и пронизывающий, что она невольно вздрогнула, едва не выпустив руку тут же насторожившейся, переставшей плакать девушки.