— И то, и другое, — уклончиво ответил Стиг-Рой, и я понял, что болтать лишнего не стоит.

— Поздравляю с возвращением в строй, — между тем торжественно сказала На-Кат. — Просто невероятно, что вам удалось. Настоящее чудо!

Мне достался взгляд почти что уничижительный. Я бы обиделся, если бы не прошел школу Ри-Рен и Ки-Дая, но в сравнении с ними На-Кат была слабачкой.

Зато ее эмоции мне были понятны: не зная, что на самом деле представляет собой слияние, она видела лишь юнца-выскочку, примазавшегося к всегалактической славе Светокрыла и Стиг-Роя.

— Мы что, не будем подниматься в воздух? — поинтересовался я, когда На-Кат вывела кар на обычную дорогу. Как машину тысячу лет назад.

— У нас дипномера, дающие право пользоваться дорогами, — пояснила она, ловко выруливая в плотный поток.

Эволюция — интересная штука. Люди стали пользоваться малыми летательными аппаратами вместо привычных автомобилей девятьсот с лишним лет назад. Поначалу этот вид транспорта был доступен только очень богатым людям и из-за малой распространенности стал самым быстрым для перемещения по городу. Но потом технологии удешевлялись, и купить себе авиакар мог позволить даже безработный, живущий на пособие.

Увеличение трафика привело к тому, что вертикальных полос движения становилось все больше. И порой времени, чтобы сначала занять эшелон, а потом спуститься с него, требовалось больше, чем на саму поездку. Постепенно самые ближние к поверхности полосы стали выделенными: для скорых, стражей правопорядка, аварийных служб, а ездить по асфальту могли только избранные: президент, дипломаты, рейнджеры, герои и победители еженедельной лотереи.

А еще при таком путешествии можно было сполна насладиться видами возрожденной цветущей Земли — чем я и занялся с поистине детским восхищением, нисколько его не скрывая.

— Простите, а остановить здесь можно? — выдохнул я, едва увидел горную реку в обрамлении цветущих деревьев — почти таких же, как у Стиг-Роя в горах, но настоящих. Не таких пышных, не таких розовых, но живых, растущих из земли и сыпящих лепестками на зелено-изумрудную траву.

— Без проблем, — На-Кат включила поворотник и сбросила скорость. — Вы впервые на Земле?

— Я здесь родился, но без права проживания, — мою биографию разобрали на атомы, еще когда готовили ролик о выпуске и заключении контракта, так что никаких тайн я не раскрыл. — Но в горах никогда не был.

— Подожди, — остановил меня Стиг-Рой, когда я уже собирался выпрыгнуть из машины. — Сними ботинки, — посоветовал он и первым потянулся к магнитным застежкам.

Совет я оценил в полной мере, едва только ступил на газон. У нас в Академии была комната отдыха, и там был постелен палас с искусственной травой. Стоптанный тысячами ног и выцветший от времени, он все равно ощущался довольно приятно под босыми ступнями, но то, что я ощутил, ступив в настоящую мягкую зелень, было просто невозможно передать словами.

Первое — тепло от земли. Потом — прохладу капелек воды на стебельках. И наконец сама трава — чуть-чуть колкая и одновременно мягкая.

И тут же что-то несильно, но ощутимо ударилось мне в косточку у основания большого пальца. Я присел на корточки, чтобы разглядеть причину происшествия, и тут мне на палец прыгнул кузнечик.

Самый настоящий, с крохотными колючками на лапках и смешно выпученными глазами. Кузнечик посидел на мне секунду, а потом резко оттолкнулся и скрылся в траве.

— Прежде чем покорять новые миры, стоило бы исследовать собственный, да? — с улыбкой протянул Стиг-Рой.

Он закатал штанины комбинезона по самые колени, надел невесть откуда взявшиеся солнечные очки, и теперь выглядел как какая-то кинозвезда на отдыхе.

— Пока в камнях не померзнешь, не поймешь, как это круто — солнечный свет и трава, — я осторожно переступил по траве, а потом махнул ногой, сбивая росу. Прочь от меня россыпью бросились кузнечики, как звездные осколки после взрыва сверхновой. — Весна — твое любимое время года? — поинтересовался, глядя на хрупкую и недолговечную красоту цветущих деревьев.

Вместо того, чтобы согласно кивнуть, Стиг-Рой вдруг задумался. А потом сел прямо на газон и сорвал травинку.

— А твое? — ответил он затем вопросом на вопрос. — Даже спрошу иначе: много времен года ты помнишь?

Я на секунду опешил, а потом понял, к чему он клонит: на Земле я прожил так мало, что ничего особо любимого у меня не было. Видимо, и Стиг-Рой провел здесь не так уж много времени.

— Мой дом у Светокрыла — это отражение когда-то увиденной красивой картинки, а не какого-то конкретного предпочтения, — продолжил он, видимо, увидев в моих глазах понимание. — С тем же успехом это могло быть бунгало на берегу океана или какое-нибудь ранчо. Но получилось, как получилось, и менять я ничего не стал. Вышло-то неплохо.