— Значит, коллектив на выполнение проекта ты организовать умеешь, а свою семейную жизнь нет! Верочка, ты же женщина! Твое главное предназначение быть женой и матерью!

Подобно драматической актрисе, Татьяна Васильевна вскинула голову и руки вверх. Это выглядело очень убедительно, тем более что в правой ее руке сверкало лезвие длинного ножа. Женщина шинковала капусту.

— Я с тобой не согласна, мама, — Вера открыла крышку кастрюли, сбросила туда порезанную мамой капусту, с хрустом откусила оранжевую морковь и, энергично жуя, укоризненно посмотрела на мать. — Действительно, есть женщины, которые спят и видят, чтобы захомутать какого-нибудь мужичка, желательно побогаче. Нарожать от него детей. Потом всю жизнь вести семейный воз, прощая мужу измены, детям — черствость и эгоизм. Но преданность семье еще не гарантирует, что жена и мать, утопающая на фото в детях и внуках, встретит счастливую старость. Никто не гарантирует ей, что в конце жизненного пути она не останется одна. Потому что муж может соскочить с подножки старого трамвая, в надежде еще хотя бы несколько лет пробыть папиком, а не батей.

— Как же ты, Вера, всех рубишь с плеча! А я тебе скажу, что встречала семейные пары, прожившие счастливую жизнь и встретившие вместе достойную старость.

— В каком слезливом сериале ты это видела? Надеюсь, мама, ты не будешь приводить примеры из жизни наших родственников или общих знакомых. Иначе, мне будет, чем возразить, — Вера угрожающе взглянула на мать и бросила почищенную картофелину в миску с водой.

— Верочка, — взмолилась Татьяна Васильевна, — ты что, вообще против семьи? Ты что, считаешь, что институт семьи устарел в принципе? А кто же детей будет рожать? Так все человечество вымрет, если каждый будет думать только о себе!

— Да уж, ваше поколение всегда думало о судьбах мира! Однако, объясни тогда, почему я росла без отца? Да и тебя мало видела? Потому что ты разрывалась между двумя работами, да еще брала подработку на дом.

— Вера! Это запрещенный прием! — голос Татьяны Васильевны дрогнул. — Я не виновата, что твой отец нас бросил! Я много работала, чтобы у тебя все было, не хуже, чем у твоих подруг из полных семей.

— Прости, мама. Я тебе очень благодарна! Но мы так мало времени проводили вместе, что главный урок, который я усвоила, глядя на тебя — главное в жизни это работа. Чего же ты теперь хочешь от меня?

Вера присела рядом с Татьяной Васильевной, обняла и поцеловала ее в обвислую морщинистую кожу, которая когда-то была пухлой щечкой.

— Так значит, я никогда не дождусь внуков? Не понянчу маленькую очаровательную девочку, похожую на тебя? — Татьяна Васильевна, взяла со стола салфетку и вытерла, быструю слезу.

— Мамочка, я бы не против родить для тебя внучку, но от кого? Где взять мужчину, которого бы хотелось продолжить, а не прикончить, спустя две недели знакомства.

Вера встала и подошла к газовой плите. Через край кастрюли переливался и бурлил от возмущения красный украинский борщ. Женщина открыла крышку и помешала его, приговаривая: «Тихо, тихо, твое мнение никто не спрашивает!»

— Что значит где? — оживилась Татьяна Васильевна. — Чем тебе Роман плох? Зачем ты его отшила? А Валерочка? Такой приятный молодой человек был!

— Я объясню тебе, если ты сама не догадалась, — Вера убавила газ под кастрюлей и села на свое место. — Мы с Ромой сидели в кафе. Он увидел вошедшую молодую девчонку в короткой юбке и проводил ее пристальным взглядом, пока она не скрылась в соседнем зале.

— Ну и что?! — воскликнула Татьяна Васильевна. — Что тут особенного?! Мужчины все так делают. Это у них от природы. Они не могут сдержать себя, если видят красивую девушку, тем более одетую вызывающе. Ну, посмотрел и что? Он же не побежал знакомиться, — горячо возмущалась мама Веры, уверенная в своей правоте.

— А когда в гостях были у Закировых? — не унималась Вера. — Римма сначала за столом глазки строила Роме, а потом попросила его пойти с ней на кухню, помочь консервную банку открыть. Он побежал следом, как сайгак. А видела бы ты их лица! На них же было напечатано крупным жирным шрифтом: «Хотим в кровать!»

— Что ты выдумываешь! Муж Риммы в это время где был? Он же ничего такого не заметил? Ты видела, как они хотя бы целовались? Нет? Ну, так, зачем ты додумываешь то, чего еще не было и, скорее всего, быть не могло.

— Мама, ты меня пугаешь! Еще не хватало, чтобы они целовались. Где был муж? Генка вечно навеселе. Он привык, что Римма с чужими мужиками заигрывает. Может у них такое негласное соглашение: он пьет, она гуляет. По-твоему, я не должна была замечать откровенную бестактность по отношению ко мне?

— Вера! Ты преувеличиваешь! Ты так никогда замуж не выйдешь, — Татьяна Васильевна решительно встала, открыла крышку кастрюли и закинула туда перец и лавровый лист. Потом, живо обернулась на дочь, вспомнив самый убедительный довод.

— А Валерочка? Чем тебе Валерий не угодил? Так любил тебя! Красивый, интеллигентный, галантный мужчина. А какие стихи писал! А как декламировал — божественно!

Татьяна Васильевна мечтательно сложила ладони лодочкой и устремила ангельский взор куда-то вверх, добавив через минуту:

— Надо бы потолок побелить. Совсем пожелтел, особенно над плитой.

— Да уж, красавчик! Кран на кухне потек. Кому пришлось мастера искать? Да потом еще разбираться со слесарем, почему он такую цену заломил? Мне! Валерочка твой, даже из комнаты не вышел. Он, видите ли, не может с такими грубыми мужчинами общаться! А я, значит, могу! Ну и послала его в тот же вечер в поэтический салон. Мне такой муж не нужен.