«Молодец, Маша, — подумала про себя Вера, — перевыполнила план, который мы с ней намечали. Я просила только посмотреть, проявить интерес к выставке. Покупать картину не договаривались. Это уж ее инициатива. Интересно, купит она или просто привлекает внимание других посетителей? Ленчику будет очень приятно, что Мария заинтересовалась. Да и деньги, конечно, ему нужны. Но не попросит ли Мария меня возместить затраты? Она денежки зря разбрасывать не любит».

Разговор между Леонидом и Марией затянулся. Похоже, они оба забыли про Веру. Парочка увлеченно беседовала уже минут десять, не спуская глаз друг с друга. Лицо Маши порозовело. Локон выбился из прически и игриво качался перед носом хозяйки. Мария ласково заглядывала в глаза Леониду, который ей тщательно что-то объяснял. Она даже хохотала, время от времени, как девчонка, запрокидывая голову назад. А Ленчик старался так, что даже вспотел. Он попеременно вытирал то лоб, то шею бумажным носовым платком.

Вера давно не видела Машу такой. Точнее сказать вообще не видела со дня их знакомства. Обычно в офисе у Марии Викторовны был строгий, деловой вид. Или расстроенный, когда Каримов не приходил домой ночевать, и она делилась своими переживаниями с подругой.

Сегодня, глядя на нее, Вера подумала: «Надо же! Машка скинула лет десять. Больше тридцати ей не дашь. Отчего произошло такое превращение? Оттого, что она кокетничает с Леней? Ей что, понравился этот мальчик? Надо же! Она же старше меня на десять лет, а его на пятнадцать. А я то, всегда воспринимала Леню, как младшего брата. Мне никогда не могло прийти в голову, что в него можно влюбиться».

Леонид тоже был очень оживлен и весел. Ему явно импонировало, что, мягко говоря, взрослая и очень обеспеченная женщина заинтересовалась его творчеством. Мария же напропалую заигрывала с ним. И Ленчик принимал все за чистую монету.

«Хороши оба!» — подумала про себя Вера и пошла по залу — разведать обстановку.

Любителей Лениной живописи больше не становилось. Но Ленчика, видимо, это уже не пугало. Он по-прежнему разговаривал с Машей. Казалось, они совсем забыли об окружающих. «Что ж, — ревниво нахмурилась Вера, — не буду им мешать. Свою задачу я выполнила. Пора домой». Она подошла к парочке и громко сказала:

— Извините, что прерываю. Леонид! Я домой. Удачи!

Вера рассчитывала хотя бы на поворот головы в ее сторону. Но оба, чуть ли не хором, бросили: «Пока!» и продолжили приятное общение.

Вера быстро вышла из зала, размышляя на ходу: «Что бы это могло значить?»

По пути домой она зашла в супермаркет и накупила вкусняшек. «Приеду, устрою себе пир», — думала она, пытаясь не обращать внимания на назойливую тоску, которая, как зубная боль, настойчиво напоминала о себе и беспардонно занимала все больше места внутри.

Полежав в хвойной ванне и приняв теплый душ, Вера почувствовала, что ноги ее отяжелели и глаза просят темноты. «Сейчас быстренько выпью чай с пирожным и в постель! Еще не очень поздно. Высплюсь перед работой», — думала она, пытаясь отыскать в себе умиротворенное состояние. Но внутри что-то ныло и тревожило. Физически ничего не беспокоило. Болело что-то бестелесное. «Может душа? — думала Вера. — И что ей неймется?»

Часть 3.

— Вера Ильинична! Зайдите через пять минут ко мне в кабинет! — приказала строгим тоном Мария Викторовна, приоткрыв дверь в рекламный отдел, где работала Вера.

«Дружить с начальством — дело неблагодарное. Никогда не знаешь, кто сейчас Машка: подруга или руководитель отдела продаж?»- с досадой думала Вера.

Мария Каримова научилась у мужа быстро менять отношение к сотрудникам. Директор вечно, как хамелеон. За ним не угонишься. То просит с ним не церемониться, напрашивается на откровенность, то превращается в строгого начальника, требующего безукоризненного выполнения порученного дела в такие сроки, которые заведомо были нереальными.

Вера на всякий случай взяла папку с документами, и хмуро кивнув Иосифу в ответ на его подбадривающее подмигивание, направилась в кабинет Каримовой. По дороге она твердо решила не расспрашивать Марию о ее вчерашнем разговоре с Леонидом, пока она сама не соизволит рассказать.

Вера постучалась и, услышав в ответ: «Можно!» Решительно рванула на себя дверь.

Мария Викторовна стояла спиной и что-то искала в шкафу. Как только она обернулась, Вера поняла, что зря взяла документы.

Маша подошла к ней, как цветущая роза, и поцеловала в щеку.

— Спасибо тебе, родная, что познакомила меня с Леонидом.

— Тебе понравилась его живопись? — наивно спросила Вера, прикидываясь незаинтересованной в разговоре.

— Понравилась? Не то слово! Он суперталантлив! Ты была права. Ему надо помочь раскрутиться. Мы вчера наметили с ним кое-какие шаги, — Маша посадила Веру за кофейный столик, который стоял в отдалении от массивного прямоугольного стола для совещаний.

— Я рада за Вас, — сухо сказала Вера и демонстративно положила перед собой папку с документами.

— Ты хочешь сказать, что вчера обиделась, и теперь мы только коллеги? — заискивающе посмотрела на Веру Мария.

— Нет, просто я подумала, что ты отрываешь меня от работы по делу? — вежливо отбрила подругу Вера.

— Маша подошла к ней и обняла за плечи.

— Прости, Верунчик. Я вчера повела себя, как свинья. Каюсь! Это было бестактно по отношению к тебе. Но мы же договорились не выдавать Леониду, что уже знакомы. Знаешь, он был так рад, что я купила у него картину! Кстати за четыреста евро.