— Не женись! Отмени свадьбу! Ещё не поздно!

— Поздно, Белка, поздно… Мы уже были в загсе. И Яна… она беременна.

Я замерла, скукоживаясь от беспощадной правды. Вот, теперь действительно — конец.

Душа и сердце разрывались в клочья от боли, как раненный зверь, с истошным стоном я вырвалась, и, забыв про пальто, выскочила в холодный осенний вечер.

Я со всех ног мчалась по улице, всё дальше и дальше удаляясь от ресторана, потом дворами и закоулками. Я бежала вперёд не замечая ничего вокруг, кроме терзавшей меня боли, пока не выбежала на широкий проспект, пересекая проезжую часть на красный сигнал светофора. Тут же загудели машины, резко тормозя в каких — то сантиметрах возле меня. Я остановилась посреди дороги и закрыла глаза…

Кто — то дёрнул меня за руку, выталкивая на тротуар.

— Идиотка! Жить надоело?!

Стеклянными глазами я смотрела на человека спасшего мне жизнь, не понимая, кто передо мной — мужчина или женщина. Мне было всё равно. Но где — то в затуманненном сознании постепенно стало проявляться лицо моей мамы, и я тихо сказала:

— Домой. Мне надо домой.

— Девочка, где ты живёшь?! Почему ты раздетая? Назови свой адрес! Девочка, ты слышишь меня? Назови свой адрес!

Но я никак не могла вспомнить адрес собственного дома. В голове всплывали только цифры домашнего номера.

— Телефон…

Незнакомый человек отвёл меня к ближайшей телефонной будке, накинув на мои плечи что — то тяжёлое и тёплое.

— Номер помнишь?

Я кивнула и тихим дрожащим голосом продиктовала его.

Человек передал мне трубку. После нескольких губков, услышала мамин голос.

— Да, слушаю. Алло!

— Ма…ма, — с трудом прошептала я, язык плохо слушался.

— Юля, это ты? Дочка! Где ты?! Ответь!

— Мама…

Внезапно сильно закружилась голова, в глазах заволокло туманом, вокруг всё исказилось и поплыло. Больше я ничего не смогла произнести — через секунду темнота полностью меня поглотила.

8 глава

2011 год

Я была настолько ошеломлена этой неожиданной встречей, что когда эскалатор приехал вниз, еле удержалась на ногах: конечности отяжелели, словно на них прицепили две титановые гири. В голове всё стучало, пульсировало, я не слышала звуков извне, оглохнув на какое — то время. Люди толкали меня в спину, но я не чувствовала ударов. С трудом сделав несколько шагов вперёд, я остановилась, затем обернулась, ощущая внутри странное предчувствие. Мой взгляд был прикован к эскалатору.

Я ждала… И это случилось.

Алексей спускался вслед на мной!

Необъяснимая паника охватила всё моё естество, и я бросилась бежать, расталкивая на своём пути прохожих. На последней секунде успела запрыгнуть в ближайший вагон, не сообразив, что ехать — то мне совсем в другую сторону. Села на свободное сидение, чувствуя, как сильно трясутся руки.

Почему я убежала? Ведь я могла остаться и просто поговорить с ним.

Просто поговорить?

Нет, нет и нет!

Прошлое должно оставаться там, где ему и место, — в прошлом. Слишком болезненным было это прошлое, слишком долго я восстанавливалась: годы терапии могли полететь к чёрту от одного — единственного взгляда того, кого, как мне казалось, я давно похоронила в своём сердце.

Тяжело вздохнув, устало прикрыла глаза. Память вновь вернула меня в события двенадцатилетней давности.

… В институт я не вернулась, а с Олей и её семьёй оборвала всяческие контакты. Навсегда. Но даже не смотря на это, мне было физически невыносимо жить с ними в одном городе, пусть и в таком огромном. Поэтому, я приняла решение уехать как можно дальше, и не куда — нибудь, а в Сибирь! Родители так сильно переживали за душевное здоровье своей единственной дочери, что всецело поддержали меня.

В Новосибирске проживала мамина младшая сестра, которая с радостью предложила остановиться у неё. Я жила в семье тёти Марины до самого поступления в новосибирский государственный университет на кафедру педагогической психологии, решив сменить специальность.

Психология меня спасла. Я полностью погрузилась в учёбу, и со временем научилась справляться не только с эмоциями, страхами, но и научилась контролировать свои мысли: я отсекла все воспоминания о своей несчастной любви, усилием воли затолкала их в стеклянную бутылку, плотно закупорила пробкой и мысленно закинула на другой конец света.

В Москву я вернулась только через десять лет. Родители разменяли нашу квартиру и теперь я жила отдельно в собственной однушке в одном из спальных районов.

О судьбе Алексея и Ольги я ничего не знала, а родителям строго настрого запретила хоть словом упоминать о них в общих разговорах: этих людей больше не существовало в моей жизни.

…Вагон мчался совершенно в другую сторону, увозя меня всё дальше и дальше на юго — восток. Ясно, что на встречу уже катострофически опоздала. Ну и чёрт с ней! Я была в таком внутреннем раздрае, что ни о какой работе не могло идти и речи.