Шрифт:
– Гера, – зашла в кабинет Арина Петровна, – Что там с заметкой?
– Вот! – похлопал я по листочку справа от себя.
– А это что ты пишешь? Да тут строчек пятьсот, не меньше!
– Сие тайна великая есть!
– Мне твои тайны график срывают! Потом внештатники по тысяче раз звонят и спрашивают – почему то не поставили, почему этого в номере не увидели…
Я развел руками:
– Ну, не хотите – не берите. Отправлю в «Мурзилку», пусть детки на ночь почитают… Эмоции будут незабываемыми!
– Куда ты влез, Гера? И куда ты тянешь моего папу? – нахмурила бровки Ариночка Петровночка.
– А что папа?
– Просил тебя в гости загулять.
– Что – уже всё готово?.. – брякнул я.
– Что – готово? А ну, признавайся, Белозор! На тебя я давно рукой махнула, а папа мне вообще-то нужен живой и здоровый!
Рукой она на меня махнула… Это в каком это смысле? Чего на меня рукой-то махать, мне и так вроде нормально жилось… Но сказал я совсем другое:
– Да там одну штуку его просил собрать, из радиотехнической области… Ничего такого. Я ему детали заказывал, из Москвы. Вот, он, наверное, что-то и сделал. Ты не думай – я заплачу!
– Заплатит он. Так что мне ему передать?
– А зачем передавать? Давай вместе после работы пойдем, я заскочу к нему, заберу – да и всё.
Ответственный секретарь смотрела на меня как на идиота.
– Так. А сейчас в чем дело? – спросил я.
– Ты на часы смотрел? После работы уже полтора часа назад было!
Я глянул на запястье левой руки и обалдел: действительно, натикало аж семь часов!
– Ну, мне еще минут пятнадцать нужно, – развел руками я.
Не допишу сейчас – значит, не допишу никогда.
– Ладно, я с документами пока поковыряюсь, потом постучишь в кабинет – и пойдем.
Когда мы выходили из редакции, стояли глубокие сумерки: конечно, прошло гораздо больше пятнадцати минут!
Глава 16, в которой женщины остаются женщинами
Я шел домой весь в мыслях о великом. О великих свершениях, великих людях, великих деньгах. На плече у меня тяжким грузом лежал полуразобранный металлоискатель, в сумке ожидали своего часа четыре порции мороженого. Две вафельки, а посередине – пломбир! Очень вкусно.
В общем, несмотря на темноту, на душе было светло. Даже собаки не гавкали, хотя обычно по Слободке двигаешься под аккомпанемент дружного хора хвостатых артистов. Вечерний воздух был наполнен запахом цветов, звезды сияли ярко-ярко – благодать!
Всхлипы я услышал, когда подходил к своей калитке. И неслись они из-за забора Пантелевны! Что характерно – звуки эти отдавались многоголосьем, то есть плакальщиц было минимум двое! Я не бог весть какой эксперт по женщинам, но, кажется, в данной ситуации план действий был кристально ясным.
Решительно открыв калитку, я решительно глянул на крыльцо, где обнявшись сидели заплаканные Тася, Вася и Ася, очень решительно вручил каждой из них по мороженому и также со всей решительностью сказал:
– Пока не съедите – ни слова! – потом сунул в руку Васе как самой сознательной еще одну порцию пломбира. – А это отдай бабушке.
Вася шмыгнула носом, сбегала в дом и вернулась назад – снова сидеть с мамой и сестричкой и рыдать. Теперь рыдания прерывались на мороженое и постепенно сходили на нет.
– Спасибо, Германушка! – крикнула из окна Пантелевна. – А я говорила этим дурындам, что никуда ты не делся и что нечего лухту нести!
– Так это из-за меня? – оторопел я. – А что я успел такого сделать? Меня же весь день не было!
– Вот именно, – сказала Таисия и шмыгнула носом – совсем как ее старшая дочь. – А мороженое вкусное, спасибо.
– На Дубровицком молокозоводе делают. Но ты еще не доела. С недоевшими мороженое я не общаюсь. Если продолжишь плакать – испеку бисквит и заставлю есть. Очень сладкий! – я, кажется, был немного самонадеян, с выпечкой у меня сложились специфические отношения.
– Хоцю сьядкий! – запрыгала Аська.
Ей уже надоело рыдать. Вообще-то она спать хотела – это было видно по глазам, но пропускать сеанс коллективных бабских страданий не желала.
– Будет вам завтра бисквит! Напросились.
И отправился домой. Нужно было разобраться с металлоискателем.
Тася пришла ближе к полуночи. Ни следа рыданий, очень вся собранная, аккуратненькая, с книжкой в руке.
– Я прочитала, – сказала она и протянула мне томик Сабатини. – Спасибо. И за мороженое – тоже.