Шрифт:
Я удивленно поднял бровь – мобильников нынче не водилось.
– Вон, рация на заднем сиденье, – прочитал он мои мысли.
Действительно, что это я?
Глядя на карту, где были обозначены объекты нашего нефтегазодобывающего предприятия, я решал: сейчас или нет? Будет ли когда-то более подходящий момент?
– Что ты в эту карту смотришь, как будто фигу увидел?
– Да вот наоборот, Владимир Александрович. Как будто кое-чего не увидел.
– И чего же? – Его смуглая жилистая рука лежала на руле, пальцы барабанили по декоративному плетению из заизолированных проволочек.
– Да тут не все месторождения, – пожал плечами я.
– То есть как это – не все? – удивился Исаков. – Эту карту я у Савицкого брал, точнее некуда! Где ты мог другую видеть?
На этот счет у меня была крутая версия. Просто божественная.
– Так в Москве, в архиве. Там калька была, на папиросной бумаге с немецкой карты. Не знаю, как она в личное дело одного из наших партизан попала. Спецотряд НКВД «Славный», слыхали? Остров Веремеевка, мемориал сейчас стоит…
– Да, что-то такое краем глаза читал, в «Маяке», кажется. Так что там с месторождениями?
– Ну так немцы геологоразведочные работы вели в Полесской низменности. Им нефть была нужна как воздух! Добычу организовать не успели – есть даже мнение, что Гомельско-Калинковическую операцию именно поэтому провели, юго-восток БССР освободили чуть не на год раньше Минска. Я думал, это вещи хорошо известные, и наши нефтяники немецкими наработками пользуются, потому как-то особого внимания не обратил на ту карту. Так, какие-то названия хуторов-деревень запомнил…
Исаков резко затормозил, я чуть не ляснулся башкой о панель, дико раскорячившись и ухватившись за дверную ручку.
– Та-а-ак, товарищ Белозор. Да ты полон сюрпризов! Просто человек-оркестр! Ты понимаешь, что это значит? Ты знаешь, что с нас требуют по четыре-пять миллионов тонн в год, а это на грани фантастики, и потому планы заваливаем безбожно! Финансирование к черту идет, и вообще – народ под Тюмень сотнями везут, тамошние ископаемые богатства осваивать, а у нас что? Пшик! А ты тут мне между делом говоришь о нескольких новых месторождениях?
– Получается, так.
– И можешь указать населенные пункты, у которых нужно вести геологоразведочные работы?
– Ага. Не только в нашем районе – еще Хойники, Брагин, Наровля, Светлогорск, – я водил пальцем по карте, вспоминая, где был с пресс-турами, про что рассказывали знакомые нефтяники в двадцать первом веке. – Десять-двенадцать я назвать могу прямо сейчас.
– Гера, после того, как мы найдем эту автоколонну и сожрем конченых ЗУБРов, я тебя расцелую!
– Не надо меня расцеловывать, – откликнулся я. – Мы лучше с вами возьмем вот эту карту, карандашик, бутылку вина, закуски…
– Мне нравится ход твоих мыслей, Гера! – белозубо улыбнулся Исаков.
Директор УТТ уже явно просчитывал свои перспективы на случай, если сможет раскрутить тему с новыми месторождениями. Он был у меня в кармане.
Глава 17, в которой отдых – это роскошь
Восемь часов работы, восемь часов отдыха, восемь часов сна – это не идиоты придумали. Это Роберт Оуэн в 1810 году сформулировал, а он был парень головастый. Нарушая эту пропорцию, в ту или иную сторону, человек рискует надорвать организм, или – психику, или – свое моральное состояние.
А мой дед говорил: «Если человек не работает физически – у него начинаются заходы!»
Он знал толк и в умственном, и в физическом труде – работа заместителем директора по капитальному строительству предприятия районных электросетей предполагает и то, и другое. Если замдиректора настоящий энергетик и настоящий строитель, конечно. Даже на пенсии он строил – много чего. Пристройку, дачу, гараж… Чтобы заходы не случались. При этом пристрастился к исторической литературе… Сейчас, в 1979 году он трудится начальником районной службы ЛЭП и выезжает на все аварии в районе.
Его повидать тоже хотелось, но, наверное, не стоило. А вот к компетентному мнению и Оуэна, и деда прислушаться следовало. Например, если днем приходилось сидеть за печатной машинкой и сутулиться, нанося ракетно-бомбовые удары пальцами по клавишам, то вечером следовало уделить время штанге и гантелям или благоустройству приусадебного участка. А если по долгу службы носился по городу, наматывая на жаре километры – напротив, можно было провести время с книжкой в руках или в приятной компании, на берегу речки, например.