— Ты сделала очень большую глупость, королева. Ты принесла смерть одному из посвященных.

— Да, мессир, но если я просто защищала свою жизнь? Если вопрос стоял так: он или я?

Маг кивнул. Эта девочка могла переспорить кого угодно. Он тоже знал ту грязную историю. Но на самом деле она убила Шута во сне. И, конечно, никто ее жизни не угрожал.

— Ты красиво говоришь, мадемуазель. Но я хочу узнать истинную причину убийства. Только зная ее, я смогу защитить тебя от мести тех, кого ты лишила союзника. А в том, что они будут мстить, можешь не сомневаться.

Лицо Королевы Мечей вспыхнуло. Вряд ли какая-то женщина ненавидела какого-то мужчину так, как она ненавидела Шута. А теперь Маг спрашивает, почему она убила его! Да, вопрос действительно шел о ее жизни. Если бы она его не убила, — ненависть спалила бы дотла ее своим черным огнем. Пусть уж лучше умирает Шут, чем умрет она, Королева Мечей.

Однако Маг ждал ответа, и Королеве Мечей пришлось передать в его руки откорректированную версию своей бешеной ненависти. Она старалась, очень старалась, чтобы ее голос не дрожал и звучал твердо, но у нее ничего не получилось:

— Шесть лет назад Шут оскорбил меня. А теперь я отомстила, наконец-то. Вот и все, мессир.

Если мессир не дурак, он не станет расспрашивать Королеву Мечей о причинах оскорбления. Считалось, что об этом никто не знает. Но это было не так. О том, как была разбужена мощь в Королеве Мечей, знали все старшие арканы. Маг только пожал плечами. Он понимал, что Королева Мечей ответит именно так. Месть. Она носила ее в своей душе и использовала первый же случай, чтобы осуществить задуманное.

И злило Мага вовсе не то, что Королева Мечей дерзейшим образом убила Шута. Да на здоровье, одним из приспешников темных меньше. Магу это только на руку. Может быть, следующий Шут будет умнее и присоединится к светоносному большинству. Этика тут не при чем. У Мага были личные причины злиться.

Королева Мечей оказалась не такой уж невинной и безобидной, как ему думалось. Да, она была сильнее, чем того требовала атрибутика ее карты. Мало того, что она научилась наносить свой образ на карты-визитки так похоже, так живо, что нельзя было не заподозрить магию в этих рисунках, так она еще и разбрасывает эти карты, где не попадя.

Вообще-то с Королевой Мечей так впервые. Стоя на высокой ступени, все дамы до нее упивались властью, любовью, охотой или придумывала другие невинные развлечения. У каждой были свои увлечения. Увлечением новой Королевы Мечей были убийства. Она была лучшим убийцей на этой земле. Ее ненавидели, боялись, но в то же время порой молились ей и звали на помощь. Она понемногу становилась символом справедливого возмездия.

И вот, как выясняется, в обучение к Магу ласковая кошечка в черном (с Магом она действительно была кошечкой, правда, черной, но Маг не был суеверен) поступила только для того, чтобы добраться до Шута. Да, девочка не теряла времени, она великолепно усвоила уроки Мага. И то, что он ей не преподавал, она тоже неплохо усвоила. А что мог он, формально — ее господин, тот, кого она, единственного во всем мире, называет «мессир»? Только тяжело вздохнуть, проворчать под нос: «О, женщины! Вам имя — вероломство!», и внимательнее следить за своими магическими фолиантами.

И потом, приручить эту злючку было вовсе не так легко, даже ему, Магу. Она и теперь каждое мгновение может выйти из-под контроля, а Магу почему-то не хочется связываться с разбушевавшейся фурией. Особенно когда в ее руках окажется длинный и острый как бритва меч — атрибут ее карты. Убить она его, положим, не убьет, но ранить вполне может. И кто знает, куда эта женщина любит наносить удар в первую очередь?

Поэтому, взвесив все за и против и приказав себе держаться с ученицей настороже, Маг решил не продолжать разговор о смерти Шута.

— Пора к столу, мадемуазель, завтрак уже ждет нас.

Королева Мечей улыбнулась. Только что она получила молчаливое отпущение грехов, а это уже кое-что. Правда, теперь ей придется вести себя с Магом осторожнее, ибо порой он способен выходить за рамки карточных черт и тогда происходит страшное. Но кто не играет, — тот не выигрывает. А она все-таки выиграла ту игру.

Маг подал руку своей ученице и проводил ее к столу. Сейчас они позавтракают, а потом она вернется в свои покои, сменит шелк на тяжелый бархат, прихватит узкий меч в серебристых ножнах, наденет алый плащ и отправится вершить справедливость. Она может оказаться где угодно, чтобы нанести единственный, но последний удар. Потому что ее удары всегда оказываются смертельными. Это тоже было частью ее карты. Это было привилегией всей масти мечей.

3

Дьявол с утра снова сидел в своей мастерской. Стены помещения были увешаны всякой погребальной мишурой — черепами и костями людей и животных, разной дребеденью, у которой цель одна — напугать обывателей до полусмерти, а если получится — то и до смерти. Сам же Дьявол некрофилией не страдал и ко всему этому праху, развешенному по стенам, относился равнодушно. Висят кости — ну и пусть себе висят. Главное — чтобы не мешали.

Перед Дьяволом стоял круглый столик из черного мрамора. Дьявол раскладывал пасьянс. Конечно, он понимал, что на него, как на одного из карт, удача вряд ли обратит свой взор. Играть с картами мог только Игрок. А для Дьявола каждый пасьянс — решение задачи, и задачи нелегкой. Карты могут сказать многое, только нужно уметь их услышать.