И новых вопросов и проблем не избежать.

Дерьмо.

Не знаю как, но Варя выжила.

Возможно, она не умела управлять Даром, но колдовская кровь все же каким-то чудом сумела ее защитить.

А может, террористы ошиблись, и живая бомба взорвалась слабее, чем ожидалось.

И тем не менее, вся левая половина тела — та, что была обращена к водителю, обгорела едва ли не до костей. А из-за многочисленных переломов девушка напоминала тряпичную куклу, которую терзала бешеная собака.

Не будь в этом мире магии, и бедолага не протянула бы с такими травмами и часа.

Но когда я объяснил городовым, что к чему, на перекресток мигом съехался весь преподавательский состав во главе с Распутиной.

Магистр накрыла пострадавшую полупрозрачным зеленоватым куполом. Четверо магов сели кругом и протянули к нему ладони, будто к костру.

Один удерживал стремительно ускользающую жизнь, второй унимали боль, пока третий готовился погрузить в глубокий сон, а последний в спешке сращивал разорванные сосуды, ткани и органы.

Операция заняла около сорока минут, и лишь после этого Распутина разрешила погрузить девушку в карету скорой помощи.

К тому моменту к оцеплению подъехал полицейский кортеж из шести машин. Из головной вышли Орест и незнакомый кряжистый мужчина.

Вряд ли такой отряд привез бы постороннего человека. Скорее всего, это глава семейства собственной персоной.

И если Орест скорее напоминал мопса, то его отец — породистого бульдога.

Внешне спокойного, но крайне свирепого, готового в любой миг вцепиться в ногу, а как только жертва упадет — и в горло.

Глядел всегда с прищуром, пряча тяжелый подбородок в густых каштановых бакенбардах.

Неоднократно ломанный в поединках нос буквально впечатало в лицо, отчего тот занимал едва ли не большую его часть.

Обширная залысина и зачесанные назад рыжеватые волосы открывали толстый покатый лоб.

Закатанные до локтя рукава белоснежной рубахи обнажали тугие мохнатые предплечья, а жилетка едва сходилась на широкой груди.

На животе — тоже, но никто не посчитал бы этого мужчину бесхребетным толстяком.

Николай Григорьевич создавал впечатление вышедшего на покой борца, чей медвежий захват переломал немало ребер. И был способен это повторить, если вдруг понадобится.

Впрочем, имелось определенное сходство и с более фэнтезийным народом — гномами, а в более точном переводе — дворфами.

Приземистость, грубая сила, любовь к еде, пиву и оружию, а в довесок — скверный характер. Хотя эта роль больше подошла бы Земским, как хозяевам шахт и прочих подземных богатств.

— Тот, кто это сделал, — пробасил глава и осмотрел собравшихся, точно подозревая кого-то из нас, — объявил войну не только мне и всему моему роду. Он объявил войну спокойствию и порядку в нашем городе. А значит, без ответа не останется. А ты, — Пушкин указал в мою сторону, — из кожи вон вылезь, а узнай, что хотел убить Варвару. Для тебя это первоочередная задача, потому что она не только моя дочь, но и твоя будущая жена. А в противном случае спрошу и с тебя, и с твоей семьи.

— Да с него и так пора спросить! — рявкнул Орест, и только тогда я понял, что блеск на щеках — это не пот, а слезы. — Если бы не его выходка, если бы не дурацкий побег, все были бы здоровы!

— Хватит! — прорычал отец. — Ты тоже молодец. Устроил им свидание в околотке. Ума палата.

Я хотел подробнее обсудить этот вопрос, но мужчина сел в машину, и кортеж укатил вслед за медицинским грузовичком.

Остались только городовые и троица инспекторов, каждый из которых опросил меня во всех подробностях, и лишь потом разрешили уйти.

Я пешком добрался до дома, забрал индианок, которых выставили на крыльцо, и сел в машину. В зеркало заднего вида заметил Андрея в окне — «Чехов» с тревогой провожал нас взглядом, но говорить ничего не стал. И лишь когда я завел мотор, распахнул створку и крикнул:

— Одумайся! Если не хочешь и дальше прозябать на дне!

— Лучше с кентами на велике, — почему-то вспомнилась именно эта блатная поговорка, — чем с чертями на «гелике».

Буркнул это под нос — отец бы все равно ничего не понял. Да он и не хочет ничего понимать.

Вылитый мой папаша — такой же нерешительный и готовый втиснуться под любую крышу вместо того, чтобы строить собственный дом.

Неудивительно, что прежде богатая и уважаемая семья докатилась до трущоб.

Пора брать инициативу в свои руки, иначе сплав по реке жопой кверху ничем хорошим не закончится.

Это в начале я тупил и действовал по обстоятельствам, стараясь вжиться в роль и особо не отсвечивать, чтобы не выдать себя.

Но теперь все будет по-моему.

Я покажу им все, чему научился, и пусть только попробуют встать у меня на пути.